STOP-кадр! - [17]
В конце галереи были две двери, через одну из них утром вошли Мэри с Колином; непропорционально маленькие, не обшитые панелями, выкрашенные в белый цвет, они вызывали в воображении большой особняк, разделенный на несколько квартир. Мэри остановилась перед комодом, стоявшим у стены, в промежутке между двумя окнами, – настоящим чудовищем с блестящими поверхностями, на каждом из ящиков которого имелась медная ручка в форме женской головы. Все ящики, что она попробовала выдвинуть, оказались запертыми. На комоде были аккуратно расположены вещи, предназначенные для сугубо личного пользования и тем не менее выставленные напоказ: поднос с отделанными серебром мужскими массажными и платяными щетками, украшенный росписью фарфоровый тазик для бритья, несколько опасных бритв, разложенных веером, ряд трубок на подставке из черного дерева, жокейское кнутовище, мухобойка, золотая трутница, часы на цепочке. На стене, над комодом, за этой небольшой вставкой висели гравюры на спортивные сюжеты, главным образом с изображением скачек – лошадей с вывернутыми передними и задними ногами, наездников в цилиндрах.
Лишь исходив всю галерею из конца в конец – делая крюки вокруг наиболее крупных предметов, останавливаясь, чтобы посмотреться в зеркало в золоченой раме, – Мэри осознала, что не заметила самого интересного. Стеклянные раздвижные двери в восточной стене выходили на длинный балкон. Из-за света люстр оттуда, где она стояла, было трудно разглядеть, что творится в полутьме за дверями, там лишь едва виднелись буйно цветущие растения, ползучие побеги, деревца в кадках и – Мэри затаила дыхание – маленькое бледное лицо, смотревшее на нее из глубокой тени, лицо, существовавшее, казалось, само по себе, ибо на фоне ночного неба, сквозь отражение комнаты в стекле не видно было ни одежды, ни волос. Не мигая, это безукоризненно овальное лицо продолжало пристально смотреть на Мэри. Потом оно переместилось назад и в сторону, скрывшись в полумраке. Мэри шумно выдохнула. Отражение комнаты задрожало, и стеклянная дверь открылась. В комнату немного неуклюже вошла молодая женщина с собранными в строгий пучок на затылке волосами. Она протянула руку:
– Идемте на балкон. Там приятнее.
Сквозь густую пастель неба уже проглядывали первые звезды, и все же еще можно было без особого труда различить море, причальные столбы и даже темный силуэт кладбищенского острова. Прямо под балконом был пустынный внутренний двор. Множество цветов в горшках источали терпкий, почти тошнотворный аромат. Женщина, вдруг негромко застонав – видимо, от боли, – опустилась на стул с парусиновым сиденьем.
– Тут красиво, – сказала она так, словно Мэри уже начала разговор. – Я стараюсь проводить здесь как можно больше времени.
Мэри кивнула. Балкон тянулся почти на половину длины комнаты.
– Меня зовут Каролина. Я жена Роберта. Мэри пожала ей руку, представилась и села на стул напротив нее. Их разделял маленький белый столик, а на нем стояла тарелка с одной галетой. В зарослях цветущего плюща, которым была увита стена позади них, пел сверчок. И вновь Каролина уставилась на Мэри так, словно сама она была невидима. Она неторопливо перевела взгляд с волос Мэри на ее глаза, на губы, а потом еще ниже, на то, что было скрыто от нее столиком.
– Это ваша? – спросила Мэри, коснувшись пальцами рукава ночной рубашки.
Вопрос, казалось, пробудил Каролину от сна.
Она выпрямилась на стуле, сложила руки на коленях и скрестила ноги, как бы приняв позу, специально предназначенную для беседы. На сей раз она заговорила напряженно, чуть более высоким голосом, чем раньше:
– Да, я сшила ее сама, сидя вот на этом самом месте. Люблю рукоделие.
Мэри похвалила ее за прекрасную вышивку, и наступила тишина, в которой Каролина, по-видимому, силилась найти какие-то слова. Заметив, что Мэри бросила мимолетный взгляд на галету, она нервно вздрогнула и тотчас протянула ей тарелку.
– Берите, прошу вас.
– Спасибо. – Мэри попыталась съесть галету без спешки.
Каролина с тревогой смотрела на нее.
– Должно быть, вы проголодались? Не хотите чего-нибудь поесть?
– Да, если можно.
Но Каролина встала не сразу. Сначала она сказала:
– Жаль, Роберта нет дома. Он просил меня извиниться. Он ушел в свой бар. По делу, разумеется. Сегодня приступает к работе новый управляющий.
Мэри подняла глаза от пустой тарелки:
– В свой бар?
С большим трудом, явно превозмогая боль, но продолжая говорить, Каролина начала подниматься. Когда Мэри предложила помочь, она покачала головой.
– У него есть бар. Это нечто вроде хобби. То самое заведение, куда он вас водил.
– Он не сказал о том, что это его бар, – сказала Мэри.
Каролина взяла со столика тарелку и направилась к двери. Она уже приблизилась к двери, и ей пришлось повернуться всем телом, чтобы взглянуть на Мэри.
– Вы знаете об этом больше моего. Я там ни разу не была.
Минут через пятнадцать она вернулась с плетеной корзиночкой, полной бутербродов, и двумя стаканами апельсинового сока. Медленно, осторожно выйдя на балкон, она позволила Мэри взять у нее поднос. Пока Каролина усаживалась на свой стул, Мэри продолжала стоять.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам». Его последняя книга «На берегу» также вошла в Букеровский шорт-лист.Это, по выражению критика, «пронзительная, при всей своей камерности, история об упущенных возможностях в эпоху до сексуальной революции». Основные события происходят между Эдуардом Мэйхью и Флоренс Понтинг в их первую брачную ночь, и объединяет молодоженов разве что одинаковая неискушенность, оба вспоминают свою прошлую жизнь и боятся будущего.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…
«В скорлупе» — история о предательстве и убийстве, мастерски рассказанная одним из самых известных в мире писателей. Труди предала своего мужа Джона — променяла утонченного интеллектуала-поэта на его приземленного брата Клода. Но супружеская измена — не самый ужасный ее поступок. Вместе с Клодом Труди собирается отравить мужа. Вам это ничего не напоминает? Труди — Гертруда, Клод — Клавдий… Ну конечно, Макьюэн написал роман, в первую очередь вызывающий аллюзии на «Гамлета». Но современный классик британской литературы пошел дальше своего великого предшественника. Рассказчик — нерожденный ребенок Джона и Труди, эмбрион девяти месяцев от зачатия.
«Невыносимая любовь» – это история одержимости, руководство для выживания людей, в уютную жизнь которых вторглась опасная, ирреальная мания. Став свидетелем, а в некотором смысле и соучастником несчастного случая при запуске воздушного шара, герой романа пытается совладать с чужой любовью – безответной, безосновательной и беспредельной. Как удержать под контролем остатки собственного рассудка, если в схватке за твою душу сошлись темные демоны безумия и тяга к недостижимому божеству?Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), получивший Букера за роман «Амстердам». «Цементный сад» — его дебютная книга, своего рода переходное звено от «Повелителя мух» Уильяма Голдинга к «Стране приливов» Митча Каллина. Здесь по-американски кинематографично Макьюэн предлагает свою версию того, что может случиться с детьми, если их оставить одних без присмотра. Навсегда. Думаете, что детство — самый безоблачный период жизни? Прочтите эту книгу.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».