Столыпинский галстук - [41]

МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»

«Да, после такой листовки в верхах, должно быть, творится светопреставление», ― подумал майор. ― «Что бы еще придумать, чтобы вычислить этих умников?» ― Он вспомнил слова полковника о предоставлении неограниченных полномочий в расследовании этого дела, и после некоторого раздумья написал распоряжение о проверке органами всех студентов первых-вторых курсов пятнадцати городов страны, где было отмечен сброс листовок, по месту их жительства на предмет участия в любых противоправных действиях. ― «Лишним не будет», ― решил он. ― «Если они такие шустрые, то могли проявить себя и раньше».

Зордан не мог физически проследить за всей писаниной, что исходила из-под пера сотрудников органов, занимающихся их делом. Поэтому данное распоряжение майора Копылова не попало в его поле зрения. Но оно попало в поле зрения контрольной технической группы на Мечте, и там сильно забеспокоились.

* * *

В общей палате больницы, куда поместили Зордана после вызова скорой помощи, заснуть не удавалось никак. Мешали не только специфические запахи, а также храп и стоны десятка мужчин, находившихся в палате, но и осознание того, что их практика входит в решающую стадию и становится все более опасной. Он решил выйти в коридор в надежде, что после прогулки сон все же придет к нему.

У входа на этаж располагался стол, за которым что-то сосредоточенно писала дежурный врач. «Кажется, хорошенькая», ― мелькнула у него мысль, когда он издалека бросил на нее первый взгляд. ― «Наверное, заполняет истории болезней». Зордан не спеша несколько раз прошелся из конца в конец по коридору, не приближаясь к столу дежурного врача. Болезненное состояние, вызванное воздействием медицинских нанороботов, давало о себе знать, и Зордан решил немного отдохнуть. Стулья вдоль стен стояли только около стола, и ему пришлось подойти поближе, чтобы сесть на крайний из них, самый дальний от столика. Откинувшись, он прикрыл глаза, погрузившись в свои мысли.

– Что, больной, не спится? ― нарушил вдруг тишину мелодичный голос врача. ― Болит что-нибудь? Что-то я вас раньше не видела. Новенький?

Зордан открыл глаза. Врач с участием смотрела на него, оторвавшись от бумаг. Чтобы не потревожить громким разговором спящих в палатах, он пересел ближе к столу.

– И то, и другое, ― ответил он, впервые рассмотрев врача, совсем молоденькую девушку.

С коротко стриженными каштановыми волосами, слегка округлым лицом и большими зеленоватыми с крапинками глазами, великолепной фигуркой, подчеркнутой белым халатиком, она была очень хороша.

Девушка же видела перед собой высокого, под метр восемьдесят пять, молодого русоволосого и голубоглазого парня с рельефной мускулатурой, выделяющейся сквозь явно маленький ему больничный халат.

– Спина болит. Пошел утром в баню в надежде, что полегчает. Но стало лишь хуже. Пришлось вызвать скорую. Завтра, точнее, уже сегодня пройду рентген. Тогда должно проясниться, что у меня. Надо же, первый раз в жизни заболел.

– При острых болях поход в баню не всегда показан. Сильно парились?

– Да нет. Больше слушал, что мужики говорят по поводу листовок. Вы, конечно, тоже слышали об этом.

– Слышала. И даже видела. Они гуляют по больнице, и пациенты порой делятся, так сказать, наболевшим. А что вы об этом думаете? ― с интересом спросила она, чуть наклонив голову.

– Как вас зовут? А то неудобно как-то общаться…

– Светлана Ивановна. А вас?

– Анатолий. Очень приятно. Вам очень идет это имя ― Светлана. Светоч… Я думаю, Светлана Ивановна, что тема смены власти в нашей стране, которая поднимается в листовках, действительно очень актуальна для нас.

– Как вы сказали? Светоч? Так меня только мама называла…

– Называла? Ее уже нет?

– К сожалению. Умерла три года назад. А папа погиб на фронте в сорок четвертом.

– Сочувствую. Мои, слава Богу, живы, но очень далеко, в Сибири. Я студент, только что поступил на первый курс ММИ[27].

– Выглядите вы старше.

– Успел отслужить в армии. Что касается листовок, то и тема свободы слова, и выбор модели экономического развития, которые в них поднимаются помимо темы преемника, действительно остро стоят на повестке дня.

– Согласна. Страшно подумать что будет, если Сталин умрет. И не дело, конечно, что таким ребятам, как эти молодогвардейцы, приходится нарушать закон и прибегать к подобным неординарным способам, чтобы высказать свою позицию. Жаль, если их поймают и засудят.

– Может, и не поймают.

– Сомнительно. Наши органы и СМЕРШ хорошо набили руку, вылавливая немецких диверсантов. Интересно, кто они такие?

– Думаю, они похожи на нас с вами. Ребята и девчата, которым небезразлична судьба страны.

– Считаете, среди них есть и девчата?

– А почему бы не быть? Разве переживание за будущее страны ― прерогатива только мужчин?

– Наверное, вы правы, Анатолий. А вы бы рискнули присоединиться к ним, если бы представилась возможность?

– Можно мне тоже называть вас короче, просто по имени?

– Можно.

– Спасибо. Да, Светоч, рискнул бы. Мне тоже небезразлично будущее страны. А вы?

– Даже не знаю. Они ― герои, а я вовсе не героическая девушка. Боюсь, например, тараканов и крыс. И те, и другие водятся у нас в больнице. Никак не можем извести.