Столыпинский галстук - [159]

Под оглушительное «ура», от которого задрожали стекла в окнах Зимнего дворца, Николай II прикрепил орден Андрея Первозванного к кителю Алексея, после чего поднял руку, призывая народ к тишине. Вскоре все звуки над площадью затихли.

– Пользуясь случаем, хочу довести до вашего сведения еще одну важную и приятную новость. В период службы на Новом Ковчеге Цесаревич Алексей познакомился с барышней Александрой Васильевной Курбатовой из простого сословия, из мещан. Круглой сиротой. Они полюбили друг друга. Мы с матушкой Императрицей решили не мешать счастию сына и дали свое согласие на брак. Сегодня я объявляю о помолвке нашего сына с вышеупомянутой Александрой Курбатовой. Свадьба состоится 30 июля, в день рождения Цесаревича.

Рев и радостные крики толпы гремели над площадью, не затихая, минут десять.

– Да здравствует Император! Слава Цесаревичу! ― неслось из гущи людей.

Прошло минут десять, прежде чем Император смог утихомирить народ и продолжить награждение героев.

Глава четырнадцатая

Новый молодой американский президент сразу после инаугурации немедленно вылетел в Санкт-Петербург, несмотря на настигшую его как раз в это время тяжкую болезнь ― полиомиелит. Здесь он первым делом встретился с премьер-министром Столыпиным, министром иностранных дел Сазоновым и председателем ЧКГБ Карамышевым. Однако первая встреча продлилась недолго. Карамышев, увидев, в каком состоянии находится американец, сказал ему в первые минуты встречи:

– Мистер Рузвельт, нам не хотелось бы начинать разговор в таких неравных условиях. Мы ― здоровы, а вы тяжело больны. Поэтому давайте мы вас для начала вылечим. У нас есть такая возможность. Мы поставим вас на ноги за несколько дней, а потом займемся нашими делами. Пушки молчат, так что подождать немножко можно.

Столыпин и Сазонов поддержали его.

– Меня обследовали наши врачи в Соединенных Штатах, которые считаются лучшими в мире, и они сказали, что это неизлечимо.

– Мало ли кто кем себя считает. Это еще не означает, что он этим является. Мы сможем вам помочь.

Спустя трое суток они вновь встретились в кабинете Столыпина. Сопровождал Рузвельта, как и в первый раз, госсекретарь Дэвид Френсис, бывший посол США в России.

– Спасибо, господа. Это невероятно здорово ― вновь почувствовать себя здоровым. Огромное спасибо.

– Мы могли вам помочь, и мы это сделали. Это ни в коем случае не означает, что вы нам чем-то обязаны в плане тех переговоров, что нам предстоят. Спасибо ― достаточная цена, ― произнес министр Сазонов. ― Уверены, случись подобная ситуация наоборот, вы также бескорыстно оказали бы помощь. Но давайте перейдем к делу. Итак, с чем вы прилетели?

– С твердым намерением немедленно прекратить эту дурацкую войну и обговорить с вами весь комплекс российско-американских отношений, чтобы снять все противоречия между нами.

– Самое смешное в этой ситуации то, что особых противоречий между нами и нет, ― произнес Петр Аркадьевич Столыпин. ― Во всяком случае, таких, из-за которых стоило бы развязывать войну.

– Если смотреть в корень, то причина войны ― не в противоречиях между нами, а в том, что США сейчас не являются суверенным государством, ― заговорил Карамышев. ― США потеряли суверенитет в 1913 году, когда передали в частные руки управление своими финансами. Я имею в виду ФРС. А у кого в руках финансы, тот и диктует политику. Именно финансовые круги, стоящие за ФРС, ответственны как за развязыванием войны в Европе, так и за этот конфликт. Вы, господин Президент, очень умный человек, и, конечно же, понимаете это. Но сами сделать с этим ничего не можете. Если попытаетесь ― вас убьют. Но тут мы вам можем помочь. Сейчас для этого самый благоприятный момент. Мы поставим главным условием заключения мира возвращение Соединенными Штатами контроля над своим Центробанком. Таким образом, страна вновь обретет суверенитет, и подобного рода конфликты в будущем станут невозможны. При этом инициатива будет исходить от нас, а не от вас, так что к вам претензий быть не может. Вся Америка поддержит вас в «вынужденном выполнении требований» русских, потому что продолжения войны никто не хочет.

По тому, как переглянулись Теодор Рузвельт и госсекретарь, и потому, как заблестели глаза у американского президента, русские переговорщики поняли, что слова Карамышева попали точно в цель. Сам американский президент по понятным причинам не мог озвучить пожелание, чтобы русские включили такое требование в условия заключения мира. Но оно абсолютно соответствовало его вúдению ситуации и убеждениям. После небольшой паузы Рузвельт спросил:

– Какие еще требования?

– Заберите побыстрее своих моряков с Нового Ковчега. Содержать больше пятидесяти тысяч пленных обходится нам в копеечку, ― вступил Столыпин.

– Это не проблема. Дома их заждались. Вышлем транспорта немедленно. Еще?

– Думаю, сейчас вы без труда проведете через конгресс положение о возрождении Центробанка. Но затем, скорее всего, столкнетесь с тем, что государственный кошелек окажется пуст. Известные господа вряд ли оставят там хоть что-то, кроме мусора. Поэтому у нас есть деловое предложение, как вы могли бы разом наполнить этот кошелек. Мы предлагаем вам продать нам обратно Аляску. За очень хорошие деньги, ― продолжил Карамышев.