Столыпинский галстук - [160]

– Сколько? ― спросил госсекретарь Дэвид Френсис.

– Сто миллиардов долларов[63], ― ответил Столыпин.

Рузвельт и Френсис снова переглянулись.

– Мы обдумаем это предложение. Но зачем вам этот примороженный кусок земли?

– У нас есть идея построить мост или тоннель через Берингов пролив и протянуть железную дорогу вплоть до мыса Горн. С активным привлечением ваших компаний и рабочих рук, кстати. У нас их не хватает. Рук, я имею в виду, ― пояснил Столыпин. ― Хотелось бы осуществлять этот проект на территории под нашей юрисдикцией.

– Эта весьма интересная идея. У нас назревает экономическая депрессия, и участие в таком проекте очень бы способствовало здоровью нашей экономики. Но все это нужно детально обсудить с нашими промышленниками. Что еще?

– Собственно, из серьезных вопросов остался только один. Это категорический запрет на любые разработки в области использования атомной энергии в военных целях. Это касается не только США, но и всех других стран, включая Россию. Подготовка и подписание всеобъемлющего международного договора на эту тему. Это в общих интересах. Слишком страшные последствия могут быть, если этого не сделать.

– А мирные исследования?

– Пожалуйста. Мы приглашаем ваших специалистов из Алабамы к нам, в наш центр под Стрельней. Там, как вам известно, под международным контролем и под руководством Эйнштейна ведутся исследования в этой области. Ученые уже приступили к строительству первого экспериментального ядерного реактора. Вам будут доступны все общие наработки.

– А если кто-то решит нарушить договор и все же займется этим?

– Тогда опять включится метроном. Только на этот раз он будет не просто несчастных рыбок пугать, ― сурово произнес Карамышев.

– А если это станет делать Россия? Кто включит метроном для нее? ― спросил Рузвельт и испытующе посмотрел на Карамышева.

– Это просто невозможно. Все российские ученые еще в университете подписывают очень серьезную бумагу об ответственности вплоть до смертной казни за любые попытки применить свои знания для разработки атомного оружия. И они очень хорошо понимают, почему этим нельзя заниматься.

– Я этого не знал. Вы так серьезно оцениваете потенциал атомной энергии и возможные угрозы ее развития в военном плане?

– Любое изобретение можно использовать как для мирных, так и для военных целей. Самолеты могут возить пассажиров или бомбы. Автомобили ― мирные грузы или снаряды. И так далее. Военное использование энергии атома может привести к таким последствиям для человечества, что люди будут завидовать жителям Содома и Гоморры. Ни к чему нам всем это.

– Полагаю, этот вопрос мы решим положительно. А что вы думаете о ситуации в Европе?

Тему подхватил Сазонов.

– В Европе полная разруха. Там всем сейчас заправляет Германия, но она после двух войн очень ослаблена. Скоро там выборы канцлера. Гитлер, который призывает «разобраться с Россией, которая много на себя берет», по нашим оценкам, не имеет шансов. Немцы навоевались. К власти придет Тельман со своей партией, а это партия мира. После выборов планируем собрать международную конференцию по послевоенному устройству. Вас, конечно, тоже пригласим. Нужно будет разбирать завалы. Предложим Тельману сотрудничество и серьезные инвестиции. Есть ряд крупных проектов. Туннели под Ла-Маншем и Гибралтарским проливами, например. Строительство первоклассных дорог. Создание надежных транспортных коммуникаций от Португалии и Лондона до мыса Горн и мыса Доброй надежды даст мощный импульс мировой торговле и позволит быстро преодолеть последствия войны. Будем помогать, чем сможем.

Переговорщики беседовали еще около часа, коснувшись более второстепенных тем, после чего расстались.

– Ну, что думаешь обо всем этом, Дэвид? ― поинтересовался Рузвельт у госсекретаря, когда они вернулись в посольство.

– Русские в своем репертуаре. Умеют удивить. Три из четырех пунктов их условий были для меня полной неожиданностью. Я имею в виду ФРС, Аляску и атомный договор. Но весьма интересно. Если вас интересует мое мнение, господин Президент, я бы принял все их условия. Они выгодны нам не в меньшей степени, чем русским. Если не в большей.

– И Аляска?

– Аляску, конечно, жалко. Но сто миллиардов долларов ― очень серьезный аргумент. Это действительно поможет решить все наши проблемы.

– Я склоняюсь к такому же мнению. Но не будем спешить. Нужно все основательно обдумать и посоветоваться с деловыми кругами. У русских очень грандиозные планы.

– Согласен.

* * *

― И что теперь будет, Френк?

– А теперь нас будут убивать. Столыпин и Карамышев не простят нам этой авантюры никогда.

– Господи, и зачем я вас послушал, идиот!

– Хватить ныть, Пауль. Мы единогласно принимали решение, и все уже подсчитывали бабки. Хорошие такие бабки. Поэтому не нужно нам говорить, что тебя тянули силком.

– Я спрашиваю себя: какого дьявола? Мне что, было мало тех миллиардов, что у меня есть? Я не хочу быть убитым током в бассейне или под душем! У Карамышева такая служба безопасности, что от нее не скроешься и на морском дне! Мне что теперь, вообще не мыться? Жадные придурки! Мы сами себе затянули на шее Столыпинский галстук!