Столыпинский галстук - [126]

Когда подоспевший через сутки русский флот потребовал выдачи американских эсминцев, англичане ответили отказом, надеясь на нейтралитет русских. Это было ошибкой. Разозленные неспровоцированным нападением и потерями, русские церемониться не стали. По приказу Колчака по инфраструктуре английской базы был нанесен массированный удар с моря и с воздуха, после чего на берег высадились морпехи. Англичане сдались. Экипажи американских эсминцев тоже, предварительно приведя в негодность машины и оружие своих кораблей. Очень впечатленный решимостью и возможностями новых игроков, шейх Кувейта, который давно ничего не получал от англичан, тут же захотел перейти под руку русских. После консультации с Карамышевым договор был подписан, и в Кувейте разместился российский гарнизон.

Глава одиннадцатая

Получив отмашку, американская пресса дружно разразилась заранее заготовленными статьями. В них говорилось, что коварные русские из своей колонии Новый Ковчег совершили неожиданное нападение на американские корабли, мирно следовавшие в Суэцкий канал и зашедшие в Персидский залив для пополнения запасов. Однако доблестные американские военные смогли дать им достойный отпор, потопив русский крейсер (отмашка была дана на основе радиограммы, полученной с «Невады» в начале боя). Никто не задался вопросом, зачем американскому флоту понадобилось пополнять запасы в Персидском заливе, если это можно было с успехом сделать в Суэце. Русская версия событий, начавшая поступать по телеграфным каналам, нигде не публиковалась. На следующий день тема конфликта с русскими в Персидском заливе напрочь исчезла из новостных колонок, за исключением небольшого количества независимых изданий с малыми тиражами.

Но скрыть катастрофу такого масштаба ― потерю пяти кораблей и гибель более чем трех тысяч моряков ― было невозможно, не смотря на все ухищрения манипуляторов общественным мнением. Постепенно правда начала проникать на страницы изданий, и американцы начали задаваться вопросом: кто в этом виноват? И что будет дальше?

Весь мир замер в ожидании ответной реакции русских.

… С американским послом в России Дэвидом Френсисом у Карамышева были ровные деловые отношения с оттенком взаимной симпатии, поэтому, когда тот появился на пороге его кабинета, князь обратился к нему по-простому:

– И как все это понимать, Дэвид?

– Если честно, я задаюсь тем же самым вопросом, князь. Я не понимаю, какая муха укусила этих парней на Потомаке, ― произнес Дэвид Френсис, усаживаясь напротив Карамышева. ― И как мы теперь будем разгребать все это дерьмо?

Карамышев видел, что посол не лукавит, и ответил тоже без дипломатических выкрутас.

– Это дерьмо заварили не на Потомаке, а в другом месте. Подозреваю, что не выдержали нервишки у тех, кто затеял эту кровавую кашу в Европе, тех, кто стоит за вашим правительством. Они рассчитывали на другой результат войны, и теперь начали дергаться, пытаясь изменить ситуацию. Ты же понимаешь, что по всем дипломатическим канонам нам нужно теперь объявлять вам войну. ― При этих словах американский посол заерзал в кресле и опустил взгляд. ― На это, по всей видимости, и был расчет. Война ― это новые военные заказы, а, значит, и большие деньги. Война между Россией и США не кажется им опасной. По их мнению, мы слишком далеко друг от друга и потому не можем ничего серьезного друг против друга предпринять. Но заработать на этом можно, как они полагают. Но они сильно просчитались. Не нужно было нас трогать.

– Так что, вы будете объявлять войну? ― с напряженным лицом спросил посол, вновь поднимая взгляд на Карамышева.

– Почему хорошие парни с той и другой стороны должны воевать и гибнуть в океане из-за дурости нескольких идиотов, которые все никак не набьют свою ненасытную утробу? Это неправильно. Нет, Дэвид, мы заставим заплатить тех, кто действительно виноват во всей этой истории. Найдем истинных виновников и найдем возможности взять их за фаберже. ― Американский посол невольно усмехнулся, впервые услышав фамилию знаменитого ювелира в подобной интерпретации. ― Что касается общественного мнения, то мы приготовили соответствующую ноту. Вот, можешь взглянуть, ― протянул Карамышев Дэвиду Френсису документ. Тот пробежал глазами текст и посмотрел на Карамышева. Как дипломат, он не мог сказать, что полностью одобряет содержание ноты, поэтому и ответил дипломатически:

– Лучше пусть так, чем война.

* * *

«Божиею поспешествующею милостию, Мы, ΝΝ, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский, Финляндский и Константинопольский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, Кувейтский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Касардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая, а также Правительство Российской Империи заявляем о следующем.