Столица Сибири 2029. Берег монстров - [9]

– Еще бы, – фыркнула она. – Чтобы разлюбить, надо сначала полюбить.

– Давай, развлекайся, – заворчал я. – В чем еще я провинился? Тебя не люблю, в команде работать не умею, руки из задницы растут. Продолжай, снимай с меня стружку. Лучше бы порчу сняла.

– Кто-то наложил на тебя порчу? – оживилась Ольга.

– Ты.

Шквальная истерика, по счастью, не разразилась. Ольга задумалась. Потом посмотрела на меня как-то виновато, прикусила губу. Я тут же воспользовался ситуацией, подобрался ближе.

– Я же говорила, – обрадовалась Ольга, – ты хочешь сделать мне грязное предложение. Ты озабоченное животное, думающее только о сексе. Не дам, – она активно завозилась, заворачиваясь в одеяло, ехидно постреливала в меня глазками.

– Ну и не надо, – пожал я плечами. И процитировал не помню кого: «Честь девичью блюла, но не со всеми… И жить не хочется, и застрелиться лень…» Как будет слово «блюла» в настоящем времени? – невольно задумался я.

– Блюёт? – предположил из «голубятни» Кузьма.

– Ты почему не спишь?! – возмутились мы синхронно, с негодованием уставившись в потолок. Ольга расстроилась – я это точно заметил. Очевидно, в глубине души она рассчитывала на секс.

– А почему я должен спать? – с вызовом бросил пацан. – Утро уже, блин… Ладно, развлекайтесь, чего там, не буду вам мешать…

Он, заспанный, бродил по своей каморке, скрипели и прогибались половицы. В доме идеальная коммуникация между полами! А Кузьма уже вступал в интересную фазу развития, когда становится интересно, чем же занимаются эти двое, когда поблизости нет ТЕХ двоих?

– Нужно его отселить, – расстроенно заметил я.

– Нужно строить дом с нормальной звукоизоляцией, – отрезала Ольга, но не стала углубляться в тему. Наверное, понимала, что дом с нормальной изоляцией мы бы строили до лета. – Дружок ему нужен, – осенило ее.

– Скорее уж, подружка, – ухмыльнулся я.

Ольга задумалась. Я вытянул руку, обнял ее, она не возражала. Мы устроились удобнее. Но расслабляться не стоило – Кузьма блуждал по «детской», запинаясь о свои игрушки и прочие необходимые вещи. Чертыхнулся, загнав занозу в пятку. Предупреждали, между прочим: не спи босиком. Раздался резкий чих – Кузьма подпрыгнул, вскричал от боли и глухо вымолвил слово, неприемлемое в среде воспитанных людей. Ольга хрюкнула.

– А я говорил ему, – встрепенулся я, – нельзя чихать, ковыряясь в носу.

Ольга засмеялась, но быстро сделалась серьезной. Она не шевелилась, безотрывно смотрела в окно. Я залюбовался ее лицом, исполненным библейской печали. Что бы еще придумать, чтобы эти трое не расслаблялись? Чем заняться интеллигентной женщине на необитаемом острове? Все книги – наизусть, морковка сама растет…

– Порассуждаем об искусстве Иеронима Босха? – осторожно предложил я.

Ольга не ответила. Даже вида не сделала, что меня услышала.

– Уедем с острова? – продолжал я нарываться. – Сколько можно тут сидеть, скука смертная – звереем уже. И Кузьме надо мир показать. Тоскуем девять месяцев, пора и рожать. А в Новосибирске сейчас хорошо, людей почти нет, пробок нет, зверюшки бегают, простор, встречи с интересными созданиями…

Она медленно повернула голову и уставилась на меня, как на полного кретина.

– А что? – я не мог успокоиться. – Еще немного – и мы тут мхом порастем. А потом перебьем друг дружку по причине острых неприязненных отношений. Как насчет медового отпуска, дорогая? Нет, не сейчас, а как морковку выкопаем? В начале осени, когда жара спадет? Быстро съедим твой урожай, сядем на яхту – и в Новосибирск. Тоску развеять. А то ведь помрем от безделья, согласись. Кабы не вчерашний морской бой – так и вспомнить нечего.

Она подумала, потом осторожно вытащила руку из-под одеяла и неуверенно покрутила пальцем у виска.

– Эй, вы там! – закричал с верхотуры Кузьма. – Вы еще в постели? Я схожу на море погуляю?

– С папой пойдешь гулять! – выстрелила ядом Ольга.

Наверху воцарилось недоуменное молчание, после чего разразился зловещий сатанинский гогот. Тема «приемного родительства» вызывала у оболтуса только такую реакцию. Лично меня она тоже напрягала, хотя я ничего не имел против малолетнего сорванца. За рожицей классического беспризорника, острым языком и бандитскими наклонностями пряталась ранимая несовершеннолетняя сущность.

– Бедный ребенок, – прошептала Ольга, – он погружен в пучину одиночества…

Впору самому разражаться сатанинским смехом. Я принял сидячее положение, уставившись на кучу «гардероба» в районе печки. В свете климатических условий, мы спали частично одетыми, но не сказать, что уж совсем.

– О чем задумался? – прошептала Ольга.

– Да есть тема, – признался я. – Не знаю, какие носки надеть. Чистые, но дырявые, или грязные, но целые?

– Хочешь сказать, я плохая хозяйка? – разозлилась Ольга.

Наверху что-то скрипнуло, посыпалось со стола (я сбил Кузьме из досок самый настоящий стол), раздался металлический стук, и что-то покатилось.

– Чернила на ковер пролил? – хихикнула Ольга.

И в тот же миг наш двухэтажный скворечник вздрогнул от душераздирающего вопля Кузьмы! Таких берущих за душу нот я не слышал даже в судьбоносный момент, когда он удирал от стаи кровожадных судаков! Наверху что-то треснуло – Кузьма с разбега вонзился в стену. Ахнула Ольга. Меня подбросило, ужас забился в голове. Подкинулся, разразившись лаем, Молчун. От толчка что-то хрустнуло в кровати, она просела. Я мчался, не разбирая дороги. Чуть не завалил буржуйку, обломал ступень на лестнице, прыгнув на нее всей массой, а когда влетел наверх и бросился по инерции дальше, перевернул стол, который рухнул на пол и сломал половицу.