Столица Сибири 2029. Берег монстров - [10]

Я встал как вкопанный. Картина в багровых тонах. Посторонних наверху не было – и то ладно. В нашем доме единственный вход – в нарушение всех противопожарных норм. Кузьма корчился в три погибели за скособоченной кроватью, моргал огромными глазами. На полу валялись какие-то тряпки, деревяшки, которые он по неловкости смахнул со стола. А еще там лежала и матово поблескивала зеленоватым гладким корпусом противопехотная граната Ф-1! Ее он тоже стряхнул!

Я зажмурился. Граната не взрывалась. Соверши она это действие, и наш домик разлетелся бы к чертовой бабушке. Я осторожно приоткрыл один глаз. Гранаты с вставленной в запал чекой, как правило, не взрываются. Чека от удара не выскочила, ее держали разогнутые усики. Я осторожно поднял боеприпас, положил в карман. Пот катился градом. Кузьма сконструировал жалобную мордашку, отчетливо догадываясь, что сейчас будет. Я плевал на эти жалобные мордашки!

– Ты охренел, Кузьма?! – я чуть голос не сорвал. – Что граната делала на столе?!

– Карнаш, не трогай! – заверещал Кузьма, закрывая уши, которые я чуть не оторвал. – Не виноватый я! Рыбу хотел глушить! Ой, больно, Карнаш, пусти! – завыл подросток, когда я схватил его за шиворот и начал возить по полу, который давно пора было вымыть.

– Рыбу глушить?! – орал я. – Браконьер хренов! Ручками надо ловить!

– Ага, ручками… – гундел Кузьма, вырываясь из моих стальных клешней. – Я из-за этих тварей скоро без ручек останусь… Ну, что ты так завелся, Карнаш, ничего же не случилось…

– Идиот!!! – завопил я, швыряя пацана на койку. – Со Страшилы бери пример, придурок! Он так хотел, чтобы у него в голове было хоть немножко мозгов!

Я орал что-то еще, брызгал слюнями, потрясал кулаком. Кузьма, разумеется, не знал, кто такой Страшила. Я тоже плохо помнил. Он скулил, делаясь красным как рак. Я успокоился лишь после того, как примчался Молчун, подпрыгнул и принялся вылизывать мне лицо, намекая, что пора завязывать. Я выдохнул.

– Да уж, энергичненько, – сказала Ольга, тихо поднявшаяся вслед за мной. Она немного побледнела, подрагивали веки. – Ты в ударе, Карнаш, я впечатлена. Ты сломал ножку нашей кровати, разбил трубу, разнес ступеньку, уронил стол и проломил половицу. Впрочем, виновата – половицу проломил не ты, а стол. Который ты зачем-то швырнул на пол. Молодец, Карнаш. Ты просто ежик на заводе презервативов.

– Что такое презерватив? – мгновенно среагировал Кузьма.

– Заткнись! – проорал я. – Будешь так себя вести, никогда не узнаешь! Я просто испугался, – проворчал я, виновато глянув на Ольгу. – Представляешь, что бы было, если бы она взорвалась?

– Мы бы об этом уже никогда не узнали, – она согласно кивнула. – Наше оружие – самое страшное оружие в мире. Никогда не знаешь, куда оно полетит и кого долбанет. А вообще занятно… – девушка задумчиво сморщила лоб. – Если падает вилка со стола – приходит девушка. Если падает нож – приходит злой мужик. А кто приходит, если падает граната?

– Полный капец приходит, – проворчал я и показал зашуганному Кузьме мозолистый кулак. Хотелось надеяться, что он все понял и осознал.

– Относись к нему снисходительно, – посоветовала Ольга, когда мы спустились, оставив Кузьму размышлять о своем поведении. – Не мы его рожали – не нам его переделывать.

– Что значит, «не нам его переделывать»? – возмутился я. – Разумеется, когда он нас взорвет, а заодно и себя, проблема перевоспитания отвалится сама собой. Подожди, – мне стало дурно, – а с чего мы взяли, что у этого шпингалета была лишь одна граната? Они лежат в коробке в подземном хранилище – сторожа там нет, бери сколько хочешь… Дьявол! – я снова полез наверх. – Прости, дорогая, но я не успокоюсь, пока не проведу у этого рыбака повальный обыск…

А ближе к ночи стало совсем не скучно.

– Все кончено… – шептала Ольга под трехслойным одеялом, обливаясь потом и истомой. – Карнаш, ты гадкий змей-искуситель… О, святой отец, я согрешила… Нет мне прощения, ибо я грешна…

– Вот и умничка, – бормотал я, поглаживая ее по впалому животу, – вот и славная девочка…

– Я вся горю… – стонала Ольга.

– Это называется «добыть огонь по технологии каменного века», – не без гордости сообщил я.

– Точно, – догадалась она, – трением.

Какое-то время нам не спалось. Высох пот, повеяло холодом. Пришлось накинуть кое-что из одежды. Мы лежали и прислушивались. Обиженный Кузьма у себя в голубятне делал вид, что спит – даже не сопел, паршивец. За окном завывал ветер – не было на острове такой ночи, чтобы он не завывал. Под тремя одеялами в компании любимой женщины было приятно. Отступали нехорошие мысли, пропадало ощущение затянувшегося конца света.

– Прости меня, Карнаш, – внезапно вымолвила Ольга слово не из своего лексикона, – я ведь все понимаю… все эти скандалы, мой вздорный характер… Просто иногда я забываю, что в этом мире только мы живем сносной жизнью… Ну, может, еще кто-то, но их немного. Мы сыты, не мерзнем, вооружены, можем дать отпор. Вы трое – самые дорогие и близкие для меня существа. Боюсь представить, Карнаш, что было бы со мной, не встреть я тебя…

– Твоя мама осталась бы жива, – резонно заметил я.

– Да, это так… Какое-то время она была бы жива – ведь упыри, ее убившие, шли за тобой… Мы прожили бы месяц, может быть, два… Мы не смогли бы пережить эту зиму… Как ты думаешь, в городе еще остались люди? Ну, я имею в виду, не зараженные, не людоеды, не бандиты…