Столица Сибири 2029. Берег монстров - [3]

– Помогите… – хрипел жердяй. – Будьте вы людьми…

Какая интересная постановка вопроса. Впрочем, помочь мы не могли даже при всем желании. На гибнущей планете подходила к концу вкусная и здоровая пища. На каждое блюдо приходилась масса претендентов. Взвизгнул обладатель потерянного «скворечника». Он яростно отбивался от кого-то ногами. Спасательный круг не помог. Вспучилась вода, завертелись трубовидные тела с матово поблескивающей чешуей. Их было много, они водили веселый хоровод вокруг обреченного. Физиономия исказилась, посерела, приобрела какое-то глупое выражение. И вдруг перекосилась, он распахнул желтозубый рот, но кричать уже не мог. Вода вокруг него сменила цвет. Он извивался, но не тонул – спасательный круг держал на воде. Закатились глаза, движения становились конвульсивными. Похоже, бедолага уже расстался с ногами. Но еще не умер – рванулся, словно пробудился от спячки, в загоревшихся глазах объявился смысл. Вынырнуло оголодавшее существо – туловище, как у змеи, остроконечная башка с бусинками глаз – в принципе, угорь, но немного переусердствовавший в росте – разверзлась пасть, как на шарнире, хищные зубы впились бедолаге в лицо, сорвав его, словно маску. Чудовище с добычей ушло под воду. Кровь хлестала как из ведра. Порвался круг. Распластались на воде бренные останки, но недолго пробыли в состоянии покоя. Бурлил водоворот, змеились чешуйчатые тела. Завертелось туловище, голодные твари рвали его на куски.

– Помогите! – хрипел жердяй. – Убивают!

Он плыл к острову, размахивая несуразными конечностями, а в выпученных глазах застыл первородный ужас. Он взвизгнул, развернувшись на 360 градусов, но продолжал грести. Объявилась очередная охотница за дармовой добычей – в полете растопырились клиновидные плавники – и одним махом отхватила «терпящему бедствие» руку по середину предплечья! Брызнула кровь из растерзанной культи. Пловец машинально продолжал грести – взлетала и опускалась здоровая рука. Новая атака – тварь возникла из-под мышки, впилась во внутреннюю часть плечевого сустава, затрещали сочленения…

Я опустил глаза, уж больно неаппетитно это выглядело.

– Ну, жесть… – пробормотал с «верхнего этажа» Кузьма.

Когда я снова посмотрел на море, процесс трапезы уже завершился. У местных тварей не было привычки кушать с достоинством и пережевывать по тридцать раз. Остатки пищи, плавающие на поверхности, мигом разобрали. Сомнительно, что кто-то тут наелся. Но червячка определенно заморили. Вода в отдельных местах еще бурлила, мелькали хребты, голодные глаза пытливо озирали акваторию бухты. Судно затонуло. Последней ушла под воду накренившаяся рубка. Плавали обгорелые доски. Сползли в воду последние «неодушевленные предметы», но и с ними быстро расправились. Взбрыкнул полутораметровый, покрытый зеленоватой слизью «угорь», и воцарилось неустойчивое затишье.

Да уж…

Наверху завозились, покатились камни, прозвучал зловещий женский смех, от которого в иных обстоятельствах застыла бы кровь в жилах.

– Выкусили, засранцы? – хохотала Ольга. – Понравилось? Удачных выходных, вурдалаки!

– Ты уверена, что сегодня выходной? – удивился я.

Она споткнулась, видимо, удивилась, кто там внизу такой говорящий?

– Сегодня – нет. Выходной будет завтра… Не поверишь, Карнаш, – проворчала моя единственная и неповторимая, – но я много работала бессонными ночами, чтобы высчитать текущую дату. Ты храпел, а я считала. Сегодня 13 июля 2029 года. Пятница. Пятница, 13-е. И почему я этому нисколько не удивляюсь?

– Надо же, – посетовал я. – И куда несется время? Оглянуться не успеваем…

Это действительно было так. Каждый божий день, наполненный ничегонеделанием, тянулся как черепаха по пересеченной местности. Но когда эти муторные дни складывались в недели, месяцы и пропадали в бездонной пучине прошлого, оставалось изумляться – куда они делись? День едва начался, а я уже чувствовал себя как механизатор, закативший в гору заглохший трактор. Я забросил за плечо отяжелевший пулемет и полез в гору. Встал на полпути и обернулся. Обгоревшие бревна бились о висящую над морем скалу. Выживших не наблюдалось. Я не мог избавиться от какой-то стыдливой неловкости. Но они же первые начали? «Нужно доски вытащить из воды, – подумал я, – высушить, распилить и пустить на дрова». От дровяных запасов, заготовленных осенью, оставалась жалкая кучка. А календарное лето в наше время – это как раньше поздняя осень.

Тяжело сопя, я взобрался на вершину. За скалой сомкнулись несколько вертикальных плит. Между плитами притулился наш рукотворный домик – воплощение мечты бездарного архитектора. Я потащился к дому, напевая под нос: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути».

– Что такое бронепоезд, Карнаш? – высунулся из-за плиты бледный Кузьма. За девять месяцев этот хулиганистый шкет совсем не изменился – как бы даже меньше не стал. Сметливая мордашка немного округлилась, волосы отросли до лопаток (он никого не подпускал к себе с ножницами). Он щеголял стоптанными бутсами, пухлой курткой из брезента и смешной шапочкой, похожей на «пирожок» члена Политбюро ЦК КПСС. В этом объемном наряде он смотрелся вообще коротышкой.