Столб словесного огня. Том 2 - [2]

Омерзительный рев!

Предагонийный страх

Исстрадавшийся прах

На подобное forte

Иногда сподобит.

Словно нож по аорте,

Словно шкуру скоблить

И срывать со святого

Принялися ab uovo!

И, словесные пяльцы

Обронивши, я пальцы

В оглушенные ушки

Погрузил, но старушки

Я услышал смешок:

– Закололи, сынок!

Закололи спросонья

Мы девицу Хавронью!

Сколько чистого шмальца,

Сколько хлебного сальца,

И печенки, и почек:

Уж горшочков и бочек

Мы наполнили ряд! –

И так хищно горят

У старушки глазенки,

Словно куцый скелет

И сморчочки-печенки

Никогда для котлет

Не назначены были

Червячонку в могиле.

А за стенкою хрящ

И костишки дробят.

Я, в шутовский свой плащ

Завернувшись, назад

Не взирая, пошел.

Окровавлен был пол,

И висели кишочки,

И лежали кусочки

Неповинных мощей,

И с десяток чертей

Из девичьего мяса

Мастерили колбасы.

Я бежал без оглядки,

Но подсчитывал, гадкий,

Сколько сальных рублей

На прелестницы сало

Обменять мне скорей,

И решил, что немало.

Февраль Феодосия

ЯБЛОЧКО Молитва

Закатятся когда-нибудь бельма

Окровавленных дедушки глаз;

Императора будут Вильгельма

Катафалк выставлять напоказ.

Мой папаша – наследный кронпринец,

И я сам буду скоро как он;

Принеси мне, Христосик, гостинец,

Оловянных солдат миллион.

Я к тебе обращаюсь, бедняжка,

На соломе родившийся в свет, –

У меня на атласике шпажка

И отличий висел винегрет,

Я к тебе обращаюсь, малютка,

Потому что таков этикет;

Да и старому Богу не шутка

Приказать, – я покамест не дед!

Положи же мне, грязный мальчишка,

На Сочельник под царскую ель

Для обстрела с людьми городишко

И соборов высокую цель.

И заполни саженный подносик

Несожженных еще государств,

И жестоких, жестоких, Христосик,

Принеси мне пилюль и лекарств;

Принеси мне мортиры, Спаситель,

Но в четыреста двадцать модель, –

Я пороков земную обитель

Искуплю, превратя в вермишель!

7 февраля Феодосия

ГОРОСКОП

С великой и счастливою планидою

Ты обручен навек, младенец Толюшка!

Пустое, что продрог ты под хламидою

И что гниет твое грудное донышко,

Пустое, что питаешься акридою,

Что не видна в гряди твоя коронушка:

Ты пощажен кровавой Немезидою,

Тебя баюкают Эвксина волнышки,

Ты обойден бесплодия обидою,

Тебя благословил, простое звенышко,

Господь псалтырью. Завтра ж над Авлидою

Он навсегда тебе даст Деву-Солнышко!

И ты за ней на розовые лестницы

Пойдешь с мечтой, нетленною прелестницей!

9 февраля Феодосия

ОЧИЩЕНИЯ!

 Как глаза у блядующей девки,

 Изрубцован полозьями, мутен

 Ледяной камилавок у Невки,

 Но тебе он, Григорий Распутин,

 Золотая, атласная саржа!

 Ты – символ отвратительной язвы,

 Горностаем покрытой, – и баржа

 Выгребная гордилась бы разве

 Катафалком тебе и клоаке,

 Для которой пророком Астарты

 И блядующим фетишем мрака

 Справедливости жалкие карты

 Ты, ханжа и преступник и шулер,

 Передергивал в годы проклятья!

 А! святая возмездия пуля,

 А! поэта священная братья!

 Не впервые мы терпим шпицрутен,

 Не впервые нас гонят сквозь строй,

 Но чтоб символом был нам Распутин,

 Нет, палач, лучше в землю зарой!

 Пусть никто не виновен в обмане,

 Пусть виновных не знает мудрец,

 Но в невинном разбойничьем стане

 Мы, казненные духом, Отец,

Очищенья, очищенья в Ханаане

Ожидаем за великое страданье

В искупителей священном Иордане!

Мы боролись до последнего дыханья, –

Ниспошли же нам предтечу Иоанна,

Пусть крещением залечит наши раны,

Пусть врачует преисподние изъяны,

Пусть поставит серафимов для охраны.

Очищенья! Очищенья в Ханаане,

Заслуженного за долгое страданье!

Мы явленья ожидаем у Иордана

Долгожданного Мессии. Осианна!

9 февраля Феодосия

СМЕРТИ

Ну, полно угрожать, Старуха,

Окровавленною косой,

Нирваны адской повитуха,

Я уж не заинька косой!

Прибавится лишь жалкий колос

В твоем чудовищном снопу,

Но вечности нетленный голос

Не увязать тебе в снопу.

Ине один на смертном ложе

Возляжет солнца аколит:

С ним рядом на него похожий

Любви прострется аколит,

Денницы сын, душисто-алый,

Цветами избранный царем,

И заглушишь ли ты кимвалы

Над умирающим царем.

Веди же рать туберкулеза

В мою расшатанную грудь,

Неувядающая Роза

Покроет стынущую грудь.

Счастлив, счастлив я, знай, я в счастьи,

Меня не режет адамант,

И потому я в черной пасти

Не растворюсь, как адамант.

Счастлив, счастлив я на отходе,

Я царское дитя люблю,

Свободнее во всей природе

Не сыщешь бега кораблю!

И потому иди же, сводня,

С бессмертной Розой серафим

Из-под косы взлетит сегодня,

Шестокрылатый Серафим!

10 февраля Феодосия

ТОРЖЕСТВО ФЕБА

За горами Мегера-Зима прикорнула,

Знать и ей соглядатаем быть надоест,

И не целится в грудь из студеного дула

Почему-то озлобленный вечно норд-ест!

Бирюзовою мантией венчанно небо,

А у моря хитон – голубая яшма,

У коней же, подкованных золотом Феба,

На попоне пурпуровой пряжи кайма.

Как влюбленная девушка нежен возница,

Повелитель небес неустанных коней,

И цветы золотые летят с колесницы

На усталую грудь и на жемчуг морей.

И ликуешь невольно, как будто бы жизни

Не испита унылая чаша до дна,

И покажешься сам себе радостным крыжнем

Или чайкой, что где-то далеко видна!

И поверишь невольно, что дикие руны

Ты неверно в свитке заповедном прочел

И что скоро развеется ужас заструнный

И вернутся мечты на отцовский престол!

10 февраля Феодосия

КОЛОКОЛЬЦЫ

Зазолотились колокольцев

Звончатые в груди звонницы,

Волшебно трельные подольцы: