Столь долгое возвращение… - [66]

День уже клонился к закату, мы были голодны, устали и хотели только одного — отдохнуть после томительного ожидания хотя бы на железных нарах. И вдруг появился наш «добрый гений». По его лицу нам сразу стало ясно, что хлопоты не увенчались успехом. Единственное, чего он добился — это то, что нас отправят не на Аральское море, куда и питьевую воду привозят издалека, а в поселок на железной дороге, в 180 километрах к северу от Кзыл-Орды. Счастливые и этим, в сопровождении целого подразделения молоденьких солдат, мы погрузились в вагон поезда Ташкент — Куйбышев и поехали обратно на север. Офицер-кореец искренне был огорчен своей неудачной миссией и долго махал рукою нам вслед.

В вагоне, заняв целую секцию, — наши стражи предусмотрительно освободили его от посторонних лиц, — мы вздохнули даже с некоторым облегчением: хорошо или плохо, но мы направляемся к последнему перевалу, а там нас ждет хоть какая-то жизнь, а, может быть, и относительная свобода. Во всяком случае, за нами не будут ходить по пятам стражники и надзиратели. Так думалось нам, не ведавшим, что такое ссылка!

Поздней ночью поезд наш остановился на заснеженном полустанке — всего минуту задержится он здесь, надо успеть выгрузить наш скарб, соскочить с высокой подножки прямо в сугроб. Успели! Теперь, в кромешной тьме, мы стоим у своих жалких тюков и ждем, что с нами сделают дальше. А наши конвоиры растерялись — нет никакого транспорта, неизвестно, как доставить нас в КПЗ — камеру предварительного заключения, ибо здесь, в поселке Кармакчи, где нам предстоит отбывать наши десять лет, нет никакой тюрьмы. (Замечу в скобках, что железнодорожная станция носила иное название — Джусалы.) А куда же денешь таких преступников, как семья изменника родины Переца Маркиша?! Но наши конвоиры под командой сержанта успели расположиться к нам за время пятичасового путешествия. В вагоне они даже рискнули закусить вместе с нами, хотя вначале, помня данные им указания, были насторожены — ведь, что ни говори, а везут «политических»! И, на свой страх и риск сержант, пользуясь своей властью военного при исполнении «ответственного» задания, остановили проезжавший мимо груженый грузовик. Мы забрались в кузов и, стоя, задыхаясь от морозного ветра и быстрой езды, кое-как добрались до поселка Кармакчи.

17. Убийцы реабилитированы

В комендатуре поселка Кармакчи, в которой нам предстояло отмечаться каждые десять дней, начальник (т. е. царь и бог всех ссыльных в районе) — малограмотный майор Ахметов, с удивлением уставился на новых подопечных: таких здесь еще не видали. Хорошо одетая женщина, молодые интеллигентного вида юноши, да еще оба в добротных пальто и пыжиковых ушанках — предел мечты советского модника! Подумав, он дал нам свое высочайшее соизволение отправиться на ночь в «гостиницу».

Это громкое название носила большая комната с несколькими рядами железных коек; мужчины и женщины, приезжавшие в районный центр в командировку, находили здесь, в общей комнате, ночлег. Кровать, застланная застиранной простыней и тоненьким одеялом, показалась мне пределом комфорта. Я была счастлива, что могу расположиться одна, без случайных «товарок» по тюрьме, с которыми приходилось делить нары. За много недель мы впервые сняли с себя обувь и верхнюю одежду.

В комнате было тепло, на электрической плитке кипел большой чайник — можно было выпить стакан горячего чая, а это было для нас позабытой роскошью. Но до сна, о котором мы так мечтали, было далеко: все, находившиеся в комнате, стали засыпать нас вопросами, все теми же надоевшими нам вопросами — «откуда?», «кто такие?», «как сюда попали?» Люди были разные, молодые и постарше, мужчины и женщины. Узнав, что мы из Москвы, один из постояльцев, угадав в нас евреев, спросил: «Начали высылать евреев?» Сюда, в эту глухомань, все же доходят газеты, радио доносит известия о событиях в мире. Стало здесь известно и о «врачах-убийцах в белых халатах», хотевших «отравить и уничтожить лучших людей России». Фамилия врачей — братьев Коган стала именем нарицательным для евреев, и нам больших трудов стоило разубедить собравшихся вокруг любопытных, что наша фамилия не Коган и что мой муж не врач и не «вредил в Кремле».

В эту первую ночь в ссылке мы познакомились с чудесным человеком, молодым евреем, по доброй воле разделившим ссылку с любимой девушкой. Изя Тубис жил в Кзыл-Орде, часто приезжал в Кармакчи по служебным делам. Еврейский мальчик из Кишинева, он отлично говорил на идиш, знал литературу на этом языке, имя Маркиша было им любимо и уважаемо. Стихи Маркиша он изучал в еврейской гимназии в бывшей Бессарабии и, узнав, что мы семья Переца Маркиша, со слезами на глазах обнял нас. Он же разъяснил нам обстановку в ссылочном поселке. «Свобода» наша, увы, будет «на коротком поводке» — мы находимся под неустанным и бдительным контролем местной комендатуры, подчиняющейся начальнику РОМГБ — районного отделения Министерства государственной безопасности. Завтра же начальник, «гражданин» Галлиулин, разъяснит нам наши «права» и обязанности… А пока что наш новый друг угостил нас белым хлебом — в Кармакчах его и в помине нет, это он из города привез — и пообещал помочь нам подыскать какое-нибудь жилье и подсказать ходы и выходы в новой нашей жизни.