Стоим на страже - [78]

Конус тоже будто оробел от неожиданной напористости летчиков. На какое-то время он замер перед штангой озадаченной круглолицей физиономией. Конус репетировал роль, отведенную ему в картине, которую создавал Алексей по своему сценарию.

В корпусе самолета отдался дробный грохот выстреливаемой штанги. Штанга сверкнула короткой хромированной молнией и легко вошла своим наконечником в жерло конуса.

Еще некоторое время Раскатов держался в строю заправки и только в конце прямой скомандовал:

— Расцеп! Полста-первый, следуйте самостоятельно. На сегодня — конец!

Над аэродромом клубились высокие облака. Пилотировал Зацепа. Он одной рукой флегматично двигал штурвал. Алексей обозревал землю и облака — отдыхал. «Надо бы показать все это Людмиле, — спокойно думал Алексей, — согласилась бы, что этим стоит жить. Стоит любить. Пусть съездит домой. Так надо, наверное. А из сложного положения семью придется выводить все-таки тебе — на то ты и летчик. Уходя в полет, нельзя оставлять на земле непонимание. Везде должна быть ясность — и на земле, и в воздухе».

Далеко на юге намечалась гроза, но на подходе к аэродрому облака еще не успели налиться опасной синевой. Стоило задержать на них взгляд, и снова чудились в них фигуры и лица. «Ишь, деды собрались, бороды в кулак!» — весело заметил про себя Алексей.

В разрывах облаков показалась посадочная полоса. После дождя она была похожа на спину спокойной реки.

Леонид Самофалов НОВЫМ МАРШРУТОМ Отрывок из повести «Предпосылка»

Задание — отработка парной слетанности на маршруте. Но сам маршрут! До сих пор новичков не допускали к границе, теперь Баталину предстояло приблизиться к ней и довольно долго идти вдоль на восток. Ему сказали, что он идет в паре с Логиновым, которому этот маршрут хорошо знаком.

У Алексея было чувство какого-то открытия, радостной неожиданности. Из всех новичков его первого посылают по этому маршруту.

Алексей рассчитал полет, Логинов пришел на СКП, проверил и сказал:

— Приемлемо, елки-палки, лес густой. Хорошо считаешь, где только учили.

Подшучивая, он по-своему создавал «мажор», проводил ту самую целевую психологическую подготовку, которая должна была настроить Баталина на полет, вселить в него уверенность, мобилизовать его, как говорится, духовные и физические возможности. Баталин заулыбался. Командир звена подписал полетный лист и велел идти осматривать машину.

Солнце уже заметно клонилось к западу, и Попов не задержал их с вылетом. Взлетев, описали над аэродромом круг, пошли к югу, затем начали постепенно доворачивать к востоку. При подходе к границе Логинов приказал Алексею перейти из правого пеленга в левый, то есть внутренний по отношению к изломанной пограничной линии. Алексей приподнял нос, чтобы ненароком, при случайном проседании истребителя, не попасть в спутную струю командирской машины — это всегда гибель! — и благополучно выполнил маневр. Теперь машина Логинова была справа и чуть ниже, в таком положении должен был видеть ее Баталин до самого подхода к аэродрому.

Справа и слева по борту тягуче двигались назад скалистые громады с глубокими бороздами, расходящимися от вершин, почти всегда заснеженных. С высоты казалось, будто вершины только слегка припорошены снегом, на самом деле он лежал многометровым слоем. В узких и глубоких разломах ущелий царила темнота, поэтому не проблескивали речки, лишь пороги и водопады выдавали себя пеной.

В целом, если не придавать значения деталям, горы были похожи на внезапно застывшее штормовое море. Сходство дополнялось тем, что снег лежал в основном на северных пологих склонах, тогда как южные обрывались круто, и вершины напоминали собой белые гребешки. Были тут свои четвертые и девятые валы, под ними — наиболее широкие долины, подернутые голубоватым туманом.

— Внимание, пятнадцатый! — неожиданно нарушил режим радиомолчания Логинов. — Справа «соседи»!

Алексей глянул вправо: на фоне грязновато-серой полосы, что громадным обручем висит на больших высотах чуть выше наблюдателя, двигались параллельным курсом две серебристые сигарки, за ними тянулись белые ниточки инверсии. Впрочем, сказать «двигались» — не совсем точно, ибо по отношению к Баталину они оставались неподвижными — скорость была одна и та же.

Здесь участок границы был наименее изломан. Вскоре Алексей усмотрел, как «сигарки» стали укорачиваться и при этом вспухать: пошли на сближение. Он напрягся, следя за ними и одновременно за Логиновым, затем включил радиолокационный прицел. Экран остался чистым, засветок на нем не было. Значит, «соседи» либо не имели на борту систему помех, чтобы забивать аппаратуру противника, либо не включали ее. Скорее всего, не имели: система помех громоздка для их типа истребителей, она — для бомбардировщиков и не уступающих им по размерам спецсамолетов.

Ну, долго, они еще будут сближаться?

Машины уже видны во всех деталях: носы как у акул, сильно скошенные назад стабилизаторы, похожие на ракеты подвесные баки, а ракеты по сравнению с ними кажутся малютками. Блеснули фонари. Солнечные блики сместились по ним назад — «соседи» перестали сближаться и пошли параллельным курсом. Зрение у Алексея было превосходное: с установившегося расстояния он различил желтоватое пятно лица пилота ближней машины. Почудилось, будто и выражение лица уловил: настороженность, недружелюбный интерес.