Сто первая - [14]

Охранник с пистолетом бросился к полицейскому объяснять, что Тони хороший, но получив дубинкой по голове, упал, как скошенный.

Кэрл, придя в себя, поняла, что происходит. Разогнавшись, как хищная птица, набросилась сверху на полицейского, пытаясь содрать с его головы шлем и заорать ему в ухо, что он все перепутал, и его не за этим ждали. Он легко стряхнул с себя Кэрл и она, как осенний лист, унесенный ветром, сверху упала на Тони.

«Ах, Тони, Тони, бедный Тони, тебе только этого не хватало, как будто всего было мало», – запричитала старая женщина, обняв своего старика.

Вбежавший новый полицейский открыл шквальный огонь поверх голов из автомата, а когда у него кончились патроны, вспомнил, что у него есть граната со слезоточивым газом, бросил ее в помещение банка. Вновь забежавшие полицейские продолжали стрелять в потолок, по стенам, выкрикивая команды, чтобы все сдавались.

Каждый новый полицейский считал своим долгом отстрелять весь выданный боекомплект. Они прибывали и прибывали, и все начиналось заново. Это было похоже на Олимпиаду, где главное не результат, а участие. Несколько пар рук схватили студента с автоматом, обескураженно озиравшегося, вырвали у него автомат из рук, чуть ли не с руками, а его самого выкинули в неоткрытое окно. Это был тот самый студент, который не хотел отдавать охраннику трофейный автомат, как раз в это время была его очередь носить его, у них на троих, был один автомат.

Женатый мужчина, догадавшийся, что их приняли за террористов, выбросил свой автомат, но это ему спасло только жизнь. Нога в чемодане настигла и его. Он исчез, его не стало… видно в тумане.

Дым, брошенной гранаты, заполнил все помещение. Люди кашляли, лежа на полу, посылая проклятия судьбе и тем, кто придумал банки.

Когда у полицейских кончились патроны, они по рации связались с комиссаром. Тот был сильно удивлен, что они потратили двухнедельный запас. И трагическим голосом извинялся перед ними, перед их семьями, что он, комиссар, чего-то не доглядел, не учел и послал своих парней на верную смерть.

Некоторые полицейские стали обниматься, как бы прощаясь, полагая, что это может быть последние мгновенья. Теперь с их жизнью может все случиться. У кого были мобильные телефоны, звонили родным, прощались. Один даже успел сделать завещание. Радостный голос комиссара появился в эфире.

– Парни, держитесь! Я вас прошу, берегите себя, через пятнадцать минут боеприпасы подвезут. К вам на помощь идут резервисты.

Это подбодрило спасателей. Слова комиссара хорошо услышали все заложники. От мысли, что еще придут их спасать, ужас охватил их. По иронии судьбы, при террористах они страдали, но тогда было легче, избивали одного Тони. Теперь – всех подряд и вдобавок, газами травят. Каждый из них сейчас готов золотом заплатить даже за мышиную нору, чтобы спрятаться в ней, не задумываясь, сможет ли он втиснуться в нее.

Дым постепенно покидал помещение, через выбитое студентом окно. Выйдя из укрытия полицейские заметили четырех связанных людей. Они бросились к ним со словами: «Вы спасены!» и стали развязывать их.

Развязанные террористы глазам своим не верили. Ни в одном хрустальном сне не могло им это предвидеться. Один из молодых полицейских опустился перед преступницей на одно колено, помогая ей одеть, снятый с себя шлем-противогаз, сделал ей предложение, объясняя, что всю жизнь мечтал кого-нибудь спасти и жениться на ней, поэтому и пошел работать в полицию. Очень просил не отказывать ему, если она не замужем. И тут же закашлялся, дым еще не весь выветрился.

Его примеру последовали остальные. Сняв с себя противогазы, отдали их развязанным людям. Их тоже не остановил отравленный воздух. Для них главное – спасти заложников. Для этого они здесь. Огромный полицейский склонился над «Гоблином» со словами:

– Сэр, мы Вас спасем, Вы должны жить, – и заботливо одел ему на голову снятый с себя шлемофон-противогаз. Вновь раздавшийся в эфире голос комиссара объявил, что все спасатели представлены к различным наградам. И рядом с ним, сейчас, собралось много красивых девушек, желающих познакомиться с ними после завершения операции.

Гордости и радости спасателей не было границ. Все ждали окончания, предвкушая теплые встречи. Но не тут-то было.

Когда все выяснится, комиссар уйдет в монастырь. Большой полицейский, вон тот, который склонился над «Гоблином», вместо того, чтобы пинками тащить его на электрический стул, он его лечит, расстегнув у него брюки, пытается руками там, что-то восстановить. А в это время малыш Тони умирает на руках у Кэрл. Узнав всю правду, этот полицейский не выдержит позора и уволится, и даже уедет из города. Связь с ним потеряется, говорят, что он покончил жизнь самоубийством. А вон тот, который бросил гранату со слезоточивым газом, от него уйдет жена и он, в конце концов, сопьется. Многих стрелявших уволят. Они пойдут продавать гамбургеры в Макдональдсе. Посетители, узнав об этом, перестанут их покупать. Им придется и оттуда уйти, и еще долго они не смогут устроиться на работу.

А теперь переведем дух. Мой дедушка, держа двумя пальцами спичку, показывая на нее, говорил: «Ею одной можно сжечь всю планету». Часто мы упускаем маленькие детали, которые приводят к большой трагедии. Вы помните, как все началось? Вы помните ошибку охранника – автомат в окне? Затем последовала ошибка комиссара. Ему послышалось, а он приказал. Потом досадная ошибка Тони. Зачем ему надо было с пистолетом в руках, нестись к полицейскому, проявлять ласку?