Сто осколков счастья - [22]

Трельяж оказался самым обычным: почти такой же стоял в маминой спальне в Кириллове. Впрочем, некоторое отличие было: в застекленном шкафчике внизу, под крыльями зеркал, горел свет.

Варя склонилась и разглядела маленькую лампочку с белой кнопочкой, торчавшей, словно кончик карандаша.

«Ага, поняла: толкаешь «карандашик» дверцей, и свет выключается, откроешь – включается», – догадалась она.

Поиграла дверцей, принялась пересматривать безделушки на подзеркальнике: фигурки из камня, фотопортрет в рамке: похоже, родители Маргариты Святославовны. А вот и конфетница: хрустальная, с медным ободком. Среди помад, заколок, квитанций лежали ключи от квартиры.

Варя взяла связку с кожаным брелком и пошла на кухню.

Напилась чая – у Маргариты Святославовны имелась дюжина сортов, но девушка скромно заварила пакетик обычного «Липтона», сгрызла несколько овсяных печений и только успела помыть посуду после завтрака, как трелью залился телефон.

Варя кинулась за трубкой, тихо сказала: «Алло», – и прокралась с телефоном назад, на кухню – боясь разбудить Джульку.

– Варюша, ты уже погуляла с Джульеттой? – педагогическим тоном спросила Маргарита Святославовна. – А чего вы ждете? Когда солнце сядет? Срочно идите, через полтора часа придет абитуриентка… Настя… нет, Лера? Впрочем, это не суть важно. Пожалуйста, напои девочку чаем и пусть ждет меня. До встречи, поцелуй за меня Джульетту! Осторожно переходите дорогу!

В течение всего этого монолога Варя могла лишь эхом повторить: Лера… напоить чаем… через дорогу…

Девушка обреченно посмотрела на трубку: Маргарита Святославовна оказалась властной дамой. Но что делать? Выбирать хозяйку не приходится: спасибо, что приютила, вряд ли им с Джулькой было бы лучше у Нины, там своих проблем выше крыши. Ну ничего, сегодня вечером она, Варвара Кручинина, ярко выделится на фоне массовки! Должна выделиться! Обязана! «А кто эта незнакомая актриса? – спросит режиссер. – Почему она у вас в задних рядах? Девушка должна солировать!» И тогда начнется другая жизнь, она станет зарабатывать деньги и ни от кого не будет зависеть.

Варя бормотала под нос и одевалась: джинсы, все тот же топик из бумажных ниток, черные лакированные туфли на каблуках голливудской высоты. Мазок блеском на губы, молочно-туманные тени на веки. Да, не забыть колыбельку с Джулькой!

На этот раз, прямо от подъезда, Варя направилась в знаменитую арку в доме архитектора Щусева (если вчерашняя девяностолетняя москвичка не ошиблась: Варе-то казалось, Щусев умер лет двести назад!).

Она вошла под высокие своды, внимательно изучила стены, пожала плечами – арка как арка: мрачно, сквозняк, контейнеры с мусором.

Девушка кисло поглядела на метровую надпись: «Машины не ставить!» – и решила вернуться. Но вдруг увидела под каменной дугой сверкающую гладь реки, выбежала на улицу, замерла от восторга: она стояла на высоком берегу Москвы-реки, и город встречал ее, как празднично накрытый стол.

Москва, пестрая, желанная, роскошная, еще недавно далекая, недоступная, утопающая в богатстве, сегодня лежала у ног Вари. Ну, или почти лежала!..

Девушка с наслаждением вдохнула воздух огромного города.

Тяжелый запах расплавленного асфальта, непрерывный гул транспорта, пары раскаленных в пробке машин. Как и все, охваченные страстью, Варя не замечала недостатков любимого существа. Ее наполняло желание стать для этого города единственной! Завоевать сердце столицы, избалованной вниманием миллионов приезжих искателей счастья.

Варя перехватила колыбельку и, ликуя, пошла вдоль здания, всем своим видом давая понять: она здесь своя, она – москвичка!

Трое дорожных рабочих, темных, как подгоревший хлеб, с нескрываемой завистью проводили взглядами молодую маму. Как и Варя, они верили: еще немного, еще чуть-чуть, и самый большой город Европы с восторгом одарит их штампом о постоянной регистрации, даст высокооплачиваемую престижную работу, квартиру и желанное звание: москвич!

Варя радостно сделала петлю вокруг дома, гордо вошла в роскошный супермаркет, небрежно бросила в пакет связку бананов, коробку молока, вернулась к подъезду и уверенной походкой прошествовала через холл, наполненный звуками летнего леса.

Анна Кондратьевна через стекло приветствовала новую обитательницу элитного дома улыбкой.

«До чего на Петросяна похожа! – подумала Варя, но тут же одернула себя: – Бессовестная, человек к тебе всей душой…»

Следующий час прошел в хлопотах с Джульеттой: смесь, чайная ложечка растертого в кашку спелого банана, чистый подгузник, стишок про собачку Жучку, у которой хвостик закорючкой, игра «Съем-съем сладкую девочку». Наконец, кроха опять заснула.

Варя с наслаждением вытянулась рядом на тахте, хотела было помечтать о карьере актрисы, но заиграл домофон.

– Здравствуйте, это Лера, Маргарита Святославовна дома? – спросил тонюсенький девичий голосок.

– Да, Лера, поднимайтесь, – ответила Варя, нажала кнопку и высунулась в коридор.

Вскоре показалась тоненькая фигурка в топике, крошечной юбочке, на высоченных каблуках.

Лера подошла ближе, и Варя невольно подняла брови: пепельные волосы, залитые лаком, от малейшего ветерка наверняка громыхнули бы кровельной жестью, небольшие серые глаза утонули в черных воронках теней – женские журналы рекомендовали на это лето стиль «дымчатый глаз».