Сто лет жизни в замке - [61]

Все же даже во времена ее наибольшей славы находились люди, которые не переносили ее. Один из них был Марсель Пруст. Вот как объясняет это Жислен де Дисбах: «Со здравым смыслом ребенка он не скрывал своего разочарования от игры Сары Бернар, которую едва можно было понять, настолько быстро она декламировала, проходясь рубанком монотонного речитатива по целой тираде. Он не ведал в своем простодушии, что своей репутацией актриса была обязана в основном тому, что она была лучшей комедианткой в жизни, чем на сцене, и что ее триумфом является ее роскошная и сумасшедшая жизнь, полная забавных драм и странных личностей, что и сделало из нее любимую героиню для журналистов, уверенных, что о ней всегда можно написать красочную статью».

Суровая критика, исходящая от такого человека и такого писателя, мало поддающегося на подобное женское очарование! У Сары, судя по всему, его было много — высокая сильфида, сошедшая с портрета Клэрена, окруженная отблесками света, из которого выплывало таинственное треугольное лицо с тонкими чертами и с мечтающим взглядом зелено-голубых завораживающих глаз.

Несомненно одно, она покоряла всех, кто был рядом. Это случилось даже с Жюлем Ренаром, хотя он был предупрежден о ее чарах и даже поклялся: «Только не я! Я не попадусь на ее уловки!». И все же! Последуем за ним к Саре Бернар 2 января 1896 года: «У Сары Бернар. Она лежит перед монументальным камином на шкуре белого медведя. Впрочем, у нее вообще не садятся, у нее ложатся. Она говорит мне: «Располагайтесь здесь, месье Ренар!». Здесь? Где здесь? Между ней и мадам Ростан имеется подушка. Я не осмеливаюсь сесть на нее и встаю на колени в ногах мадам Ростан так, что мои ноги торчат как на исповеди. Когда мы направляемся в столовую, Сара берет меня за руку. Я забываю даже раздвинуть шторы на двери, ведущей в столовую. Я хочу отпустить Сару прямо перед столом, но надо идти в его конец, к большому стулу под балдахином. Я сажусь справа от нее и ем совсем мало. Сара пьет из золотого кубка. Я не осмеливаюсь открыть рот даже для того, чтобы попросить салфетку, которую у меня забрал лакей, и я ем мясо десертной вилкой. Через какое-то время я с удивлением ловлю себя на том, что аккуратно складываю объеденную спаржу на подставку для ножей. Меня также интригуют стеклянные подносы — на них накладывают салат. К счастью, слева от Сары сидит доктор, неизменный доктор романов, театральных пьес и жизни. Он объясняет Саре, почему она слышала этой ночью двадцать один удар, и почему ее собака пролаяла двадцать один раз… Потом мадам Морис Бернар (невестка Сары, урожденная принцесса Яблоновская) опрокидывает на скатерть вазу с водой и цветами. И вот я весь залит водой. Сара быстро смачивает пальцы в этой воде и растирает мне голову. Я становлюсь счастливым на длительное время… В гостиной стоят пальмы с электрическими лампочками под каждым листом. Здесь же — маленькая фигурка девочки из коричневой глины под стеклянным колпаком, которую Сара собирается закончить по возвращении. (Кроме всего прочего она занималась скульптурой.) Портреты, масса музейных вещей…». И еще животные! В Париже у нее были пять пум и две огромные собаки, «каждая из которых могла бы съесть ребенка на ужин». На Бель-Иле бывали несколько иные звери.

В конце восьмидесятых годов Сара, посещая юг Бретани, остановилась перед одним из самых красивых пейзажей страны, открывающимся на старинное феодальное владение суперинтенданта Фуке: мыс Жеребцов. Это нагромождение циклопических скал, врезающихся в пенный океан. Там сохранился старый форт, которому Сара сразу присвоила титул «морского замка». Этот продуваемый морским ветром форт Сара превратила в свои летние пенаты. Несколько тесные пенаты, так как она не могла расстаться со своей свитой, повсюду сопровождающей актрису. «В этом «замке», перестроенном Сарой с большими затратами, было что-то от мастерской художника и одновременно от цирка, потому что кроме странных персонажей, которых она коллекционировала, там можно было встретить целую коллекцию набитых соломой или живых животных…». И каких живых животных!

Во время своего первого турне по Южной Америке разве не Саре пришла в голову идея купить огромного удава, который, по мнению продавца, не должен был проснуться раньше, чем через несколько месяцев, при условии, что перед этим он будет сытно накормлен. Тщательно упакованное животное было отправлено на Бель-Иль, где, правда, ему не удалось долго прожить. В тот момент, когда удав проснулся от спячки, актриса играла со своими друзьями в домино. Удав широко разинул глотку и попытался проглотить подушку с канапе. «Сара утверждала впоследствии, что у нее было время только для того, чтобы схватить револьвер, прицелиться в чудовище и «уббить, уббить его там, там, среди подушек». Другое экзотическое приключение: на этот раз с крокодилом. Однажды, осматривая в Лузиане парк одного из своих друзей, Сара внушила себе, что в ручье, пересекавшем парк, водились «крокодилы». И, не дожидаясь ответа хозяина, она заявила, что завтра же утром желает охотиться на крокодила.