Сто лет - [134]

Вот сейчас играют "Си-си-си", или как там это называется. И хочется мечтать о другой жизни. Была ли ты на вечере в Молодежном клубе? Мне больше нечего тебе рассказать, может, тебе и неинтересна вся эта чепуха. Вот еще что — я каждое утро хожу на панорамную площадку и смотрю оттуда на Хамарёйскафтет. Ведь именно эта гора загораживает тебя от меня. Но это только на время. Посылаю тебе свои самые нежные мысли! Напиши мне поскорее. У нас у обоих найдется, что рассказать друг другу.

Привет тебе, обнимаю.

Ханс Кр. Ханссен.

Кабельвог. 26-11-39.

Дорогая Йордис!!

Как у тебя дела ? У меня есть время написать тебе, потому что я болен и лежу дома. Все ушли в церковь, на прогулку или куда-нибудь еще. В доме очень тихо. В субботу я на автобусе ездил в Свольвер. Через три недели нас ненадолго отпустят по домам. Понимаешь, как я этого жду ?

Солнце уже зашло, оно показалось сегодня всего на пятнадцать минут. Наверное, последний раз в этом году, уж очень оно было низкое.

Вчера мы писали контрольную по математике, целых четыре часа. А к среде надо написать сочинение под названием "Письмо". Но это легко, с этим я справлюсь быстро. Поскольку я болен и сижу дома, я сделал уже все домашние задания, другие ученики их еще не сделали.

Видела бы ты воробышков, которые сидят на крыше, они такие красивые! Они прилетают сюда каждое утро. Почему ты не подаешь признаков жизни? Может, тебе уже разонравилось жить на Хамарёе? Скоро Рождество, будет, надеюсь, весело. Ты здорова? Были ли у вас вечера в последнее время? Наверное, ждете до Рождества? У нас сегодня будет бал или просто праздник. Много ли у вас снега? У нас все замело. В следующее воскресенье я поеду в Свольвер в гости к тете Руфи. Мне дали напрокат мотоцикл, так что прогулка будет отличной.

Получила ли ты письмо с фотографиями? Надеюсь, они не помялись? У меня есть пленка, можно будет напечатать новые. На одной из фотографий, как ты видишь, я стою на панорамной площадке. Там есть небольшой игрушечный домик. Меня сфотографировали на перемене. Видишь, я в школьном пиджаке, но это не важно, вид у меня задумчивый. Знала бы ты, о чем я думаю!

Тысяча приветов.

Твой друг Ханс.

NB!

Ты — как солнечный луч,

что блеснул из-за туч,

осветивши дорогу во тьме!

Я был слаб, но поверь,

стал я сильным теперь,

и судьба улыбается мне.

Ты — мечтанье, ты — сон,

и становится он

все прекраснее день ото дня.

Я тобою храним,

ты дыханьем своим

обожгла и согрела меня.

Ты еще так юна,

ты чиста, как весна,

как бутон, напоенный росой.

Вот и нежность свою

ты тому отдала,

кто зовется «единственный мой».

Ты — как солнечный луч,

что блеснул из-за туч!

И навеки твоим

озарен я сияньем златым.

Финнесет, Кабельвог. 9-1-40.

Дорогая Йордис!!

Спасибо за последнюю встречу. Пишу тебе, пока у меня еще есть немного времени. Может, тебе интересно узнать, как прошло мое возвращение сюда? Погода была прекрасная, народу — тьма, и в автобусе и на пароме. Мы выехали из Скутвика в три ночи и в полдень были уже в Свольвере. В Скутвике Болсёй пригласил меня к себе, и я пробыл у них до отхода парома. Мы там повеселились. Но я был не в настроении и жалел, что нам с тобой пришлось расстаться. Однако попытаюсь взять себя в руки. Мне все кажется таким мрачным.

Нам с тобой почти не удалось поговорить в последний вечер перед моим отъездом. Почти. Ты, наверное, поедешь на Пасху домой? Ты сказала, что очень любишь свою мать. Значит, тебя не будет в Оппеиде, когда я туда приеду, и мне нечего радоваться. Совсем не то ты обещала мне летом, когда мы были в докторской усадьбе в тот вечер. Надеюсь, ты этого не забыла? Ты единственная, кому я доверился целиком и полностью. Не смейся надо мной, Йордис. Поверь, у меня душа обливается кровью, когда я думаю, что мы больше не увидимся. Ты сказала, что любовь — это страдание, и я это чувствую по себе. Я часто думаю, что если мы больше не увидимся, значит, судьба меня обманула. Ты не раз напоминала мне, что ты еще совсем юная, но ведь мы оба юные. Верно?

Мы многое доверили друг другу, так что теперь мы хорошо знаем друг друга, и я хочу лишь одного — чтобы ты была весела и счастлива. Я понимаю, — видел это по твоим глазам, — что ты пережила в жизни большое разочарование. Помнишь, я сказал тебе однажды, что вижу по твоим глазам, что ты была несчастна? Йордис, помни, первый поцелуй ты получила от честного парня. Напиши мне, когда ты уезжаешь. Ты единственная, с кем мне бывает весело и хорошо. Спасибо тебе за твою доброту.

Когда я был в Скутвике, мне там пообещали — правда, не совсем твердо, — что после окончания школы меня возьмут на работу в магазин Больсёя. Но сначала я еще должен навестить дядю в Вестеролене. Слышал, что Турстейн ушел в море. Сейчас для этого не самое подходящее время. Всюду так неспокойно. Он писал тебе?

Не можешь ли ты немного повременить с отъездом?

Мне до окончания осталось меньше двух месяцев. Это пустяки. Напиши скорее!

Твой верный друг Ханс.

Оппеиде. 20-4-40.

Дорогой Ханс!

Как ты понимаешь, я должна вернуться домой. Все так ужасно. Это невозможно понять. Немцы пришли внезапно и хотят захватить всю нашу страну, вплоть до Нарвика. Не понимаю, как те, кто должен нас охранять, не видели этого раньше? По-моему, Педерсены не понимают, что мне надо вернуться домой к родным, они только говорят, что скоро мы будем мыть дом перед приездом к нам конфирмантов. Они, конечно, добрые, но странно, что даже такие старые люди думают только о своей выгоде. Здесь все говорят о немцах, но так, словно их самих это не касается. Словно то, о чем говорится в газетах, — это ошибка. Я слишком неопытна, чтобы в этом разобраться. Не могу поверить, что сама участвую в войне, ведь мне только-только исполнилось восемнадцать! Что, интересно, со всеми нами будет? Надеюсь, что там, где ты находишься, не опасно? Тебя вызовут на медицинскую комиссию?