Сто лет полуночества - [18]
Повторится! Стоит лишь заглянуть в свою память, поглубже. Распотрошить её, растревожить. Воспоминания посыплются одно за другим, а потом… не забудьте вытереть с них пыль. И со своего сердца тоже.
Слушая Рахманинова (записки неопытного педагога)
Дождь в январе
— Алло, здравствуйте.
— Здравствуйте (кто же это? Не узнаю голос…).
— А я вот плачу…
В длинную цепочку, четко друг за другом выстраиваются их лица. Возникают по одному. Или внезапно, в каком‑то хаосе чувств, смешиваются вместе: реплики, поступки и глаза. Их глаза… Сердце ноет щемяще–тоскливо.
Когда несколько лет назад я стояла на своей первой торжественной линейке (уже в качестве преподавателя), вглядываясь в лица своих первых студентов и получая первый букет цветов, могла ли я предположить, как тяжело мне будет расставаться с этими смешными уже не детьми, но еще не взрослыми — моими учениками.
Могла ли я подумать…
Затихают голоса. В тишине только клацает автоматическая ручка и шуршит бумага.
Гармония. А перед тобой 20 тайников, 20 нераскрывшихся душ, очень разных, со своим особым, а иногда странным миром. Вот они — все здесь. Приглядишься повнимательнее — будто и нет никого. Каждый в себе копошится, и мерцает табличка на лбу: "Не подходи — убьет". И чем можно заинтересовать это поколение?
Я преподаватель. "Творю" из вчерашних школьников профессионалов, мастеров своего дела. Учитель — тоже я. Именно сейчас обучаю, как из корявых, необтесанных фраз создать шедевр. Мои ученики слушают, записывают, пробуют… Не у всех получается. Кто‑то старается, некоторым — лень. Поэтому приходится "подрабатывать" еще и воспитателем, взывая к голосу совести, частенько объясняя, что такое хорошо, а что — не очень. Из поселков и хуторков приехали мои великовозрастные "дети", путающие трамвай с троллейбусом, упорно говорящие "ложить" вместо "класть", только-только открывающие для себя мир. А я — сначала топором, потом рубанком — выстругивала из шершавых деревяшек удивительной красоты произведения искусств. Да, удавалось и плотником побывать, и Даже гончарных дел мастером: равномерно вертелся мой круг, то сбавляя, то ускоряя свой темп. Вот бесформенный кусок глины чуть сбрызнут водой — можно начинать лепить. Кажется, что мягкая масса без труда поддается рукам, но мгновение — и хрупкая конструкция сломана, превращена вновь в комок обычной глины.
"Бесформенное", "потерянное" поколение без принципов и мечты разглядывает меня исподтишка. 20 пар недоверчивых глаз, равнодушно–подозрительных. Недовольных, что надо заниматься, когда за окнами такое манящее осеннее солнце. День за днем, входя в аудиторию, я "приручала" своих подопечных, завоевывала доверие и уважение, делилась тем, что знала. Заинтересовывала непоказным, настоящим интересом к их жизни. Отдавала каждому кусок себя. А они забирали, рассказывая про свои мечты и совсем не детские проблемы.
Отчего в январе идет дождь в наших краях? Вместо снега.
На запотевшем окне длинные беспорядочные бороздки воды. Вместо ледяных узоров.
Выжатая, словно лимон, я — преподаватель, стеклянными глазами смотрю в стену. Не в силах пошевелить даже рукой от усталости. Какая же это гармония? Когда 20 "вампиров", подобно поролоновым губкам, впитывают все эмоции и силы. Еще чуть–чуть — и провалюсь в пустоту. Но завтра пустота эта наполнится свежими силами и еще чем‑то очень важным. Чтобы снова все отдать. Без остатка.
Это было воспитание не по Макаренко. Воспитание без системы унижения и подавления личности. Каждый день я смотрела, как заново перерождаются мои угловатые смешные подопечные. Как спадает с их глаз тонкая пелена, как стремятся они стать лучше. Заложенный в каждом из них стальной стержень становился все тверже. Это было воспитание, которое отбросило в сторону равнодушие и цинизм. Потому что глаза учеников, ищущие помощи или совета, потому что глаза, изначально с любопытством замирающие в ожидании новых открытий, — вдруг тухнут. Если видят, что преподавателю они не нужны, эти глаза.
Когда в январе зачастит дождь, все дороги тут же покрываются сплошной коркой наледи. Ступать надо аккуратно, шажок за шажком. Балансируя, словно идешь над пропастью. Одно неверное движение — и падаешь, больно ударяясь и разочаровываясь. Сколько же разочарований на этом пути! Когда опускаются руки и кажется, что никому ничего не нужно. А ты поднимаешься. Снова. Отряхиваешь ледяные крошки и принимаешься за свою работу. Не требуя ничего взамен.
Преподаватель всегда отдает. Это его главная задача. Он не самоутверждается за счет студентов. Не лечит свои комплексы, уродуя тех, кто от него морально зависит.
Если преподаватель заходит в аудиторию только для того, чтобы отработать зарплату, он закапывает в землю и талант учеников, и огонь их душевный, и рвение учиться, и желание мечтать.
"Я — преподаватель", — с гордостью отвечаю на вопрос о своей работе. Я горжусь тем, что в комке глины отыскиваю тот самый стальной стержень, не гну его и не ломаю, а закаляю в огне. Этот стержень в каждом из моих учеников, он никогда не проржавеет, не даст трещины. Потому что вместе со сталью там переплавлен кусок моей души. В каждом из них.
Категорично деля восточные традиции на плохие и очень плохие, как то: молчащая женщина в черном хиджабе, террористы–арабы и бесконечные войны в Палестине и Ливане, что по сути, мы знаем о них? И что знают они о нас?Иноверцы друг для друга, с испуганным любопытством вглядываемся в чужую культуру, вслушиваемся в иноязычный молебен – и не слышим, не видим, не понимаем, а потому, отторгая – не принимаем. Два разных, кардинально противоположных мира боятся друг друга, и бьются не на жизнь, а на смерть…Но и колокольный малиновый перезвон, и протяжная молитва муэдзина взывают лишь к одному – к любви, миру и радости бытия.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.