Стихотворения - [14]

Сам спасай, спасайся. Все одно

Волжскою разбойною водою

Унесет и засосет на дно.

Как поладить песне тут с кручиной?

Как тягло тягот перебороть?

Резать правду-матку с матерщиной?

Всем претит ее крутой ломоть.

Как тут Правду отличить от Кривды,

Как нащупать в бездорожье путь,

Если и клочка газетной «Правды»

Для цигарки горькой не свернуть?

9 ноября 1941, Чистополь

ПРОЩАНИЕ

Не забыть нам, как когда-то

Против здания тюрьмы

У ворот военкомата

Целый день прощались мы.

В Чистополе в поле чистом

Целый день белым-бела

Злым порсканьем, гиком, свистом

В путь метелица звала.

От озноба грела водка,

Спиртом кровь воспламеня.

Как солдатская молодка,

Провожала ты меня.

К ночи день крепчал морозом

И закат над Камой гас,

И на розвальнях обозом

Повезли по тракту нас.

На соломенной подстилке

Сидя рядышком со мной,

Ты из горлышка бутылки

Выпила глоток хмельной.

Обнялись на повороте:

Ну, пора… Прости… Слезай…

В темно-карей позолоте

Зажемчужилась слеза.

Вот и дом знакомый, старый,

Забежать бы мне туда…

Наши возчики-татары

Дико гикнули: «Айда!»

Покатился вниз с пригорка

Утлых розвальней размах.

Поцелуй последний горько

Индевеет на губах.

Знаю: ты со мной пошла бы,

Если б не было детей,

Чрез сугробы и ухабы

В ухающий гул смертей.

И не знаю, как случилось

Или кто устроил так,

Что звезда любви лучилась

Впереди сквозь снежный мрак.

В сердце бил сияньем колким,

Серебром лучистых струй,—

Звездным голубым осколком

Твой замерзший поцелуй!

1942

НАД СЕВЕРНЫМ МОРЕМ

Над бурным морем Северным

Сражались истребители,

Стальные ястреба,

В свинцовом ливне веерном —

Вы видели? Вы видели?—

И глохнула стрельба

Над бурным морем Северным.

Над бурным морем Северным,

Над водными просторами

Заглох воздушный бой.

Как тучи, цугом траурным

С бесшумными моторами

Летят они гурьбой

Над бурным морем Северным.

Над бурным морем Северным

Проносятся валькирии,

Всех павших подобрав.

Вы девам смерти все верны,

Вы — званые на пире их.

В Валгаллу путь кровав

Над бурным морем Северным.

Над бурным морем Северным

Несутся истребители

Быстрей сверхскоростных

Кортежем черным траурным

К Валгалловой обители

В сверканьях расписных

Над бурным морем Северным.

12 ноября 1940

Все прошлое нам кажется лишь сном

Все прошлое нам кажется лишь сном,

Все будущее — лишь мечтою дальней,

И только в настоящем мы живем

Мгновенной жизнью, полной и реальной.

И непрерывной молнией мгновенья

В явь настоящего воплощены,

Как неразрывно спаянные звенья,—

Мечты о будущем, о прошлом сны.

20 декабря 1940

Поэт, бедняга, пыжится

Поэт, бедняга, пыжится,

Но ничего не пишется.

Пускай еще напыжится,—

Быть может, и напишется!

Январь 1941

Который год мечтаю втихомолку

Который год мечтаю втихомолку —

Сменить на книжный шкаф простую полку

И сборники стихов переплести.

О, Муза, дерзкую мечту прости!

Маячат деньги, пролетая мимо.

Мечта поэта неосуществима.

10 января 1941

ТЕОРЕМА

Жизнь часто кажется мне ученицей,

Школьницей, вызванной грозно к доске.

В правой руке ее мел крошится,

Тряпка зажата в левой руке.

В усердье растерянном и неумелом

Пытается что-то она доказать,

Стремительно пишет крошащимся мелом,

И тряпкой стирает, и пишет опять.

Напишет, сотрет, исправит… И все мы —

Как мелом написанные значки —

Встаем в вычислениях теоремы

На плоскости черной огромной доски.

И столько жестокостей и издевательств

Бессмысленно-плоских кому и зачем

Нужны для наглядности доказательств

Самой простейшей из теорем?

Ведь после мучительных вычислений

В итоге всегда остается одно:

Всегда неизменно число рождений

Числу смертей равно.

21 января 1941

Поэт, зачем ты старое вино

Поэт, зачем ты старое вино

Переливаешь в новые меха?

Все это сказано уже давно

И рифмою не обновишь стиха.

Стары все излияния твои,

И славы плагиат тебе не даст:

«Песнь песней» все сказала о любви,

О смерти все сказал Экклезиаст.

27 января 1941

ЮЖНАЯ КРАСАВИЦА

Ночь такая, как будто на лодке

Золотистым сияньем весла

Одесситка, южанка в пилотке,

К Ланжерону меня довезла.

И встает ураганной завесой,

Чтоб насильник его не прорвал,

Над красавицей южной — Одессой

Заградительный огненный вал.

Далеко в черноземные пашни

Громобойною вспашкой весны

С черноморских судов бронебашни

Ударяют огнем навесным.

Рассыпают ракеты зенитки,

И початки сечет пулемет…

Не стрельба — темный взгляд одесситки

В эту ночь мне уснуть не дает.

Что-то мучит в его укоризне:

Через ложу назад в полутьму

Так смотрела на Пушкина Ризнич

И упрек посылала ему.

Иль под свист каватины фугасной,

Вдруг затменьем зрачков потемнев,

Тот упрек непонятный безгласный

Обращается также ко мне?

Сколько срублено белых акаций,

И по Пушкинской нет мне пути.

Неужели всю ночь спотыкаться

И к театру никак не пройти.

Даже камни откликнуться рады,

И брусчатка, взлетев с мостовых,

Улеглась в штабеля баррикады

Для защиты бойцов постовых.

И я чувствую с Черного моря

Через тысячеверстный размах

Долетевшую терпкую горечь

Поцелуя ее на устах.

И ревную ее, и зову я,

И упрек понимаю ясней:

Почему в эту ночь грозовую

Не с красавицей южной, не с ней?

1941

Просторны, как небо

Просторны, как небо,

Поля хлебородные.

Всего на потребу!

А рыщут голодные

С нуждою, с бедою,

Просят все — где бы

Подали хлеба,

Хотя б с лебедою.

Равнина без края,

Такая свободная,

А всюду такая

Боль

   подколодная,

Голь

   безысходная,

Дань

   непонятная,

Рвань

   перекатная!