Стихотворения. Рассказы Малостранские повести. Очерки и статьи - [172]

— Так. И положите еще вон того китайца. Да, чтобы не забыть! Если я вас с этим куда-нибудь пошлю и к вам начнут приставать, чтоб вы назвали фамилию дарителя… мою то есть… вы молчите! Умолять будут, грозить, подкупать — ни звука.

Мне не надо громкой славы. Маленькая — еще куда ни шло…

У меня теперь много забот в связи с моей книгой. Удачная ли получится? И разойдется ли? Я собираюсь написать книгу под названием «О чешской политике, чешских политиках и наших политических успехах…» Лучшего названия не придумаешь!

Конечно, я имею намерение создать вполне современную книгу. Мы стали очень любознательны; нас уже не удовлетворяет простое утверждение, что вот это — прекрасно; мы в таких случаях радуемся, как и прежде, но хотим также наслаждаться знанием того, почему это прекрасно, как оно возникло, как складывалось и т. д. А чтоб как можно скорей все это узнать, мы идем прямо к тем, кто эту красоту творил, и ставим перед ними совершенно конкретные вопросы. И на основании полученных ответов пишем книги. Скоро у нас будут целых три такие книги, выросшие из вопросов и ответов: первую издал какой-то немец — об актерах, вторую готовит одна американка — о поэтах, а третью выпускаю в свет я — о чешских политиках.

Я предлагаю этим господам те же самые вопросы, которые были заданы деятелям искусства — поэтам, так как чешская политика, во-первых, подлинное искусство: ведь она является самоцелью; а во-вторых, она, конечно, поэзия, так как непрактична.

Прилагая образчик своего письма, обращаюсь с просьбой ко всем уважаемым редакциям не счесть за труд напечатать его в ближайшем номере своих газет. Конечно, бесплатно!

«Милостивый государь! Вы, вероятно, уже слышали о моей новой книге, которая вскоре будет выпущена «Чешским клубом» в Праге. Я еще собираю для нее так называемый материал. Не откажите ответить мне на следующие вопросы: 1) Когда Вы предпочитаете играть по отношению к народу роль патрона — днем или ночью? 2) Когда Вы трудитесь на благо народа, возникает ли у Вас потребность в прохладительных, — например, пиве, черном кофе, почетных званиях, сигарах или брани по адресу инакомыслящих? 3) Составляете ли Вы свои планы спасения народа сразу набело или же сперва начерно? 4) Приобрели ли Вы какие-нибудь особые навыки в деле спасения народа? 5) Легко или тяжело дается Вам труд на благо народа? Не прошибает ли Вас при этом пот? 6) Трудитесь ли Вы для родины даже тогда, когда в этом нет надобности? 7) Сколько часов в день работаете Вы для родины? Ответ прошу по возможности не задерживать.

С совершенным почтением…

N. В. Почтовые расходы с удовольствием возьму на себя.

Прага, 24 января 1885 г.»

Первое мая 1890 года Перевод В. Чешихиной

^{101}

«Был первый май…»^{102}

Извините, пожалуйста, что я тоже начинаю такой, хотя и всем нам милой, поэтической, но все же слишком избитой фразой. На этот раз, право, не получается по-другому! В Чехии, что ни год, около первого мая эти слова Махи произносятся десятки тысяч раз десятками тысяч людей; а в нынешнем году (позвольте мне теперь опять употребить ходячую, очень избитую фразу) мне хотелось бы иметь столько золотых, сколько раз именно в нынешнем году произносились эти слова у нас, часто еле слышным шепотом, как бы невольно, словно во сне…

Да, было Первое мая 1890 года! И тот, кто пережил этот день как зрелый, размышляющий человек, на всю жизнь запомнит его!

Было бы интересно прочесть какую-нибудь написанную по-чешски, озаренную огнем истинной поэзии, проникнутую глубокими, по-настоящему «человечными» идеями «мистерию», в которой выступали бы отдельные годовые праздники, состязаясь в споре, кто же из них выше других, кто же из них первый.

Пусть, например, выступит день Нового года. Но не тот пустой, заимствованный в чужих землях праздник, после которого болит и кружится тяжелая голова и который сопровождается шумными, противными обрядами, исполненными лжи и надоедливого эгоизма! Пусть это будет чешский новогодний день, который жив у нас до сих пор в деревне. В доме торжественно и тихо; повсюду чисто, все еще накануне прибрано и приготовлено, выполняется только самая необходимая, неотложная работа; все говорят друг с другом так сдержанно, почти вполголоса и остерегаются чем-нибудь рассердить или вывести из себя; в церковь надевают самое нарядное платье, а потом горячо молятся, и до нового трудового утра все так счастливы, всем так хорошо!

Пусть выступит Сочельник — в одних местах это день, полный ярмарочного шума, день необыкновенно пышных храмовых праздников, день взаимных неожиданных сюрпризов, — в деревне же это картина не только нашей скромной деревенской жизни, но и драгоценного семейного счастья. Когда после дня, прошедшего в обычной суете, наступает тихий вечер, люди ходят на цыпочках, бесшумно, собираются в комнате и садятся за стол, довольствуясь грибной похлебкой, кашей с маслом, оладьями, распаренными сухими фруктами; потом все усаживаются в кружок потеснее и рассказывают всевозможные диковинные истории о былых временах, о чужих землях, о том, как родился Спаситель и как в святую ночь небо вдруг озарилось, засияв, как днем, как запели ангелы и бедняки поспешили в Вифлеем и первые поклонились искупителю, узнав раньше всех, что спасение человечества — в равенстве всех людей, — и когда затем всем слушателям и рассказчикам кажется, что свет спасения действительно засиял над ними, они встают, крестятся и все идут встречать утреннюю звезду, новый день!..