Стихотворения. Рассказы. Гора - [22]

Раба недостойного благослови

В битвах, в дерзаньях, в вере, в любви.

Какой бы очам ни открылся край —

В свободе и мужестве укрепляй.

* * *

Родину бедную, всеблагой,

От вечного страха избавь, укрой.

Страхи терзают ее, нахлынув.

Слабый страшится всех властелинов.

Слезы стыда сердце прожгли,

Честь распростерта в прахе, в пыли.

Согнуты спины, плети суровы,

Души покорны, тяжки оковы.

Грязь, поруганье, обиды, срам,

Клонится гордость к чьим-то ногам.

О, ниспровергни нагроможденья

Рабства, позора и оскверненья.

Дай наконец-то расправить грудь —

Утро, свободу, небо вдохнуть.

* * *

Мы на задворках далеких где-то

В разрушенном доме, лишенном света.

Под взорами мрачных, враждебных глаз

Мы трепетали, всего страшась.

По мановенью властелина

Идем за толпой, сгибая спину.

Слышим приказы, пугаясь тени,

Созданной в собственном воображенье.

В доме угрюмом томит впотьмах

Наши сердца бесконечный страх.

Сами себя, отдавшись бессилью,

Делаем прахом, ничтожной пылью.

Словно сироты, мы бредем

Без правды, без бога в мире чужом.

* * *

Лишь вольного утра взор светло-синий

Внезапно сверкнет на белой вершине,

Пронзающей неба свод голубой —

Пусть, родина, голос раздастся твой,

Утра победного повторив

Первую песню, первый призыв.

В светлых одеждах, свершив омовенье,

Жарко молись, преклонив колени:

«Благость, приди же, о неба дочь,

Демонов злых изгоняя прочь!»

Тогда вознесется твой свет великий,

Как перл драгоценный, в чертог владыки.

Кроткая, чистая до конца —

Стань украшеньем его венца!

* * *

Где души бестрепетны, где чело

Всегда приподнято и светло;

Где всю вселенную стены оград

На узкие улицы не дробят,

На комнаты, лестницы и дворы;

Где речи свободны, сердца щедры;

Где вдохновеньям дано цвести,

Где раскрываются все пути;

Где предрассудков мертвая мгла

Порывы и чувства не сплела.;

Где правду не делят, где ты один

И мыслей и радостей властелин, —

От долгого, тяжкого сна наконец

Ты Индию там разбуди, отец!

* * *

Люблю, о всевышний, синие дали,

Небо безоблачное Бенгалии,

Эти просторы и свет без тени,

Струящийся, словно тихое пенье;

Девичий стан, над рекой склоненный,

Браслетов ритмичные перезвоны.

Эту любовь, тенистым шатром

Укрывшую нежно мой мирный дом,

Приют, утонувший в счастье, в любви,

В небе, в закате, — благослови!

Но только услышу твой призыв, —

Всех покидая и все забыв,

Ради тебя — на скорбь и беду,

На подвиг, на битву, на смерть пойду.

Из книги «Ее памяти» («ШОРОН») 1903

(перевод С. Шервинского)

* * *

Подруга, нет тебя ни дома, ни на гхате…

Плывешь ты в облике прекрасной Сарасвати[41]

В столистном лотосе, и музыка звучит;

Желаний озеро у ног твоих молчит.

Ты отражением озарена вселенной.

Нет более преград красе всесовершенной,

Весь мир вокруг нее. Восторженно слиясь

Со светом истинным, теперь вкушаешь связь

С весельем всех миров. Звенят твои запястья,

Сверкают женственно и излучают счастье.

Твоя любовь жива в сердцах у смертных жен,

Твой благородный дух в их душах отражен.

Вселенский образ твой, источник благодати,

Обрел внутри меня лик Лакшми-Сарасвати.

* * *

Нисходит полумрак и синим краем сари

Окутывает мир в его грязи и гари, —

Дом развалившийся, одежды рваной срам.

О, пусть, подобная спокойным вечерам,

Скорбь о тебе сойдет в мой бедный дух и мглою

Всю жизнь окутает с ее тоской былою,

Когда влачился я, изношен, хил и хром.

О, пусть она в душе, сливая зло с добром,

Мне начертает круг для золотой печали.

Желаний в сердце нет, волненья замолчали…

Да не предамся вновь глухому мятежу, —

Все бывшее ушло… Туда я отхожу,

Где пламя ровное в светильнике свиданья,

Где вечно радостен владыка мирозданья.

Из книги «Посвящения» («УТШОРГО») 1903

* * * (перевод В. Марковой)

Я, как безумный, по лесам кружу.

Как мускусный олень, не нахожу

Покоя, запахом своим гонимый.

О, ночь фальгуна! — все несется мимо:

И южный ветер, и весны дурман.

Какая цель меня во мгле манила?..

К чему стремлюсь — безумье и обман,

А что само дается, мне не мило.

И вырвалось желанье из груди.

То мечется далеко впереди,

То вырастает неотвязным стражем,

То кружит вкруг меня ночным миражем.

Теперь весь мир моим желаньем пьян,

А я не помню, что меня пьянило…

К чему стремлюсь — безумье и обман,

А что само дается, мне не мило.

Увы, моя свирель сошла с ума:

Сама рыдает, буйствует сама,

Сошли с ума неистовые звуки.

Я их ловлю, протягиваю руки…

Но мерный строй безумному не дан.

По морю звуков мчусь я без кормила…

К чему стремлюсь — безумье и обман,

А что само дается, мне не мило.

* * * (перевод Б. Пастернака)

Та женщина, что мне была мила,

Жила когда-то в этой деревеньке.

Тропа к озерной пристани вела,

К гнилым мосткам на шаткие ступеньки.

Названье этой дальней деревушки,

Быть может, знали жители одни.

Холодный ветер приносил с опушки

Землистый запах в пасмурные дни.

Такой порой росли его порывы,

Деревья в роще наклонялись вниз.

В грязи разжиженной дождями нивы

Захлебывался зеленевший рис.

Без близкого участия подруги,

Которая в те годы там жила,

Наверное, не знал бы я в округе

Ни озера, ни рощи, ни села.

Она меня водила к храму Шивы,

Тонувшему в густой лесной тени.

Благодаря знакомству с ней, я живо

Запомнил деревенские плетни.

Я б озера не знал, но Эту заводь

Она переплывала поперек.

Она любила в этом месте плавать,

В песке следы ее проворных ног.