Стихотворения (Полное собрание стихотворений) - [7]

68

М. Кузмину

Благословенные морозы

Крещенские, настали вы.

На окнах — ледяные розы

И крепче стали — лед Невы.

Свистят полозья… Синий голубь

Взлетает, чтобы снова сесть,

И светится на солнце прорубь,

Как полированная жесть.

Пушинки легкие, не тая,

Мелькают в ясной вышине, —

Какая бодрость золотая

И жизнь и счастие во мне!

Все пережитое в июле

Припоминается опять.

О, в день такой под вражьи пули,

Наверное, блаженство встать!

И слышать их полет смертельный,

И видеть солнце над собой,

Простор вдыхая беспредельный,

Морозный, дивно голубой.

69. СУЖЕНЫЙ

Мы пололи снег морозный,

Воск топили золотой,

И веселою гурьбой

Провожали вечер звездный.

Пропустила я меж рук

Шутки, песни подруг.

Я — одна. Свеча горит,

Полотенцем стол накрыт.

Ну, крещенское гаданье, —

Ты гляди, не обмани!

Сердце, сердце, страх гони —

Ведь постыло ожиданье.

Светлый месяц всплыл давно

Смотрит, ясный, в окно…

Серебрится санный путь…

Страшно в зеркало взглянуть!

Вдруг подкрадется, заглянет

Домовой из-за плеча!

Черный ворон, не крича,

Пролетит в ночном тумане…

Черный ворон — знак худой.

Страшно мне, молодой, —

Не отмолишься потом,

Если суженый с хвостом!

Будь, что будет! Замирая,

Робко глянула в стекло.

В круглом зеркале — светло

Вьется дымка золотая…

Сквозь лазоревый туман

Словно бьет барабан,

Да идут из-за леска

Со знаменами войска!

Вижу — суженый в шинели,

С перевязанной рукой.

Ну и молодец какой —

Не боялся, знать, шрапнели:

Белый крестик на груди…

Милый, шибче иди!

Я ждала тебя давно,

Заживем, как суждено!

70. РОДИНЕ

Не силы темные, глухие

Даруют первенство в бою:

Телохранители святые

Твой направляют шаг, Россия,

И укрепляют мощь твою!

Батыя и Наполеона

Победоносно отразя —

И нынче, как во время оно,

Победы весть — твои знамена

И славы путь — твоя стезя.

С тобою — Бог. На подвиг правый

Ты меч не даром подняла!

И мир глядит на бой кровавый,

Моля, чтобы Орел Двуглавый

Сразил тевтонского орла.

ВЕРЕСК. Вторая книга стихов

СТИХИ 1914–1915 гг

71

Мы скучали зимой, влюблялись весною,

Играли в теннис мы жарким летом…

Теперь летим под медной луною,

И осень правит кабриолетом.

Уже позолота на вялых злаках,

А наша цель далека, близка ли?..

Уже охотники в красных фраках

С веселыми гончими — проскакали…

Стало дышать трудней и слаще…

Скоро, о скоро падешь бездыханным

Под звуки рогов в дубовой чаще

На вереск болотный — днем туманным!

72. ЛИТОГРАФИЯ

Америки оборванная карта

И глобуса вращающийся круг.

Румяный шкипер спорит без азарта,

Но горячится, не согласен, друг.

И с полюса несется на экватор

Рука и синий выцветший обшлаг,

А солнца луч, летя в иллюминатор,

Скользит на стол, на кресло и на флаг.

Спокойно все. Слышна команда с рубки,

И шкипер хочет вымолвить: "Да брось…"

Но спорит друг. И вспыхивают трубки.

И жалобно скрипит земная ось.

73

Растрепанные грозами — тяжелые дубы,

И ветра беспокойного — осенние мольбы,

Над Неманом клокочущим — обрыва желтизна

И дымная и плоская — октябрьская луна.

Природа обветшалая пустынна и мертва…

Ступаю неуверенно, кружится голова…

Деревья распростертые и тучи при луне —

Лишь тени, отраженные на дряхлом полотне.

Пред тусклою, огромною картиною стою

И мастера старинного как будто узнаю, —

Но властно прорывается в видения и сны

Глухое клокотание разгневанной волны!

74

Как я люблю фламандские панно,

Где овощи, и рыбы, и вино,

И дичь богатая на блюде плоском —

Янтарно-желтым отливает лоском.

И писанный старинной кистью бой —

Люблю. Солдат с блистающей трубой,

Клубы пороховые, мертвых груду

И вздыбленные кони отовсюду!

Но тех красот желанней и милей

Мне купы прибережных тополей,

Снастей узор и розовая пена

Мечтательных закатов Клод Лоррена.

75

О, празднество на берегу, в виду искусственного моря,

Где разукрашены пестро причудливые корабли.

Несется лепет мандолин, и волны плещутся, им вторя,

Ракета легкая взлетит и рассыпается вдали.

Вздыхает рослый арлекин. Задира получает вызов,

Спешат влюбленные к ладье — скользить в таинственную даль..

О, подражатели Ватто, переодетые в маркизов, —

Дворяне русские, — люблю ваш доморощенный Версаль.

Пусть голубеют веера, вздыхают робкие свирели,

Пусть колыхаются листы под розоватою луной,

И воскресает этот мир, как на поблекшей акварели, —

Запечатлел его поэт и живописец крепостной.

76

Пожелтевшие гравюры,

Рамок круглые углы,

И пастушки и амуры

Одинаково милы.

В окна светит вечер алый

Сквозь деревья в серебре,

Золотя инициалы

На прадедовском ковре.

Шелком крытая зеленым

Мебель низкая — тверда,

И часы с Наполеоном —

Все тридцатые года.

"Быть влюбленну, быть влюбленну", —

Мерно тикают часы.

Ах, зачем Наполеону

Подрисованы усы!

77

Кофейник, сахарница, блюдца,

Пять чашек с узкою каймой

На голубом подносе жмутся,

И внятен их рассказ немой:

Сначала — тоненькою кистью

Искусный мастер от руки,

Чтоб фон казался золотистей,

Чертил кармином завитки.

И щеки пухлые румянил,

Ресницы наводил слегка

Амуру, что стрелою ранил

Испуганного пастушка.

И вот уже омыты чашки

Горячей черною струей.

За кофеем играет в шашки

Сановник важный и седой.

Иль дама, улыбаясь тонко,

Жеманно потчует друзей,

Меж тем как умная болонка

На задних лапках служит ей.

И столько рук и губ касалось,

Причудливые чашки, вас,

Над живописью улыбалось

Изысканною — столько глаз.

И всех, и всех давно забытых

Взяла безмолвная страна,