Стихотворения. Поэмы - [66]

Приросла к спине — не стронет.

— Теркин, сроку пять минут.

— Ничего. С земли не сгонят,

Дальше фронта не пошлют.

Подзаправился на славу,

И хоть знает наперед,

Что совсем не на расправу

Генерал его зовет, —

Все ж у главного порога

В генеральском блиндаже —

Был бы бог, так Теркин богу

Помолился бы в душе.

Шутка ль, если разобраться:

К генералу входишь вдруг, —

Генерал — один на двадцать,

Двадцать пять, а может статься,

И на сорок верст вокруг.

Генерал стоит над нами, —

Оробеть при нем не грех, —

Он не только что чинами,

Боевыми орденами,

Он годами старше всех.

Ты, обжегшись кашей, плакал,

Ты пешком ходил под стол,

Он тогда уж был воякой,

Он ходил уже в атаку,

Взвод, а то и роту вел.

И на этой половине —

У передних наших линий,

На войне — не кто как он

Твой ЦК и твой Калинин.

Суд. Отец. Глава. Закон.

Честью, друг, считай немалой,

Заработанной в бою,

Услыхать от генерала

Вдруг фамилию свою.

Знай: за дело, за заслугу

Жмет тебе он крепко руку

Боевой своей рукой.

— Вот, брат, значит, ты какой.

Богатырь. Орел. Ну, просто —

Воин! — скажет генерал.

И пускай ты даже ростом

И плечьми всего не взял,

И одет не для парада, —

Тут война — парад потом, —

Говорят: орел, так надо

И глядеть и быть орлом.

Стой, боец, с достойным видом,

Понимай, в душе имей:

Генерал награду выдал —

Как бы снял с груди своей —

И к бойцовской гимнастерке

Прикрепил немедля сам,

И ладонью:

— Вот, брат Теркин, —

По лихим провел усам.

В скобках надобно, пожалуй,

Здесь отметить, что усы,

Если есть у генерала,

То они не для красы.

На войне ли, на параде

Не пустяк, друзья, когда

Генерал усы погладил

И сказал хотя бы:.

— Да…

Есть привычка боевая,

Есть минуты и часы…

И не зря еще Чапаев

Уважал свои усы.

Словом — дальше. Генералу

Показалось под конец,

Что своей награде мало

Почему-то рад боец.

Что ж, боец — душа живая,

На войне второй уж год…

И не каждый день сбивают

Из винтовки самолет.

Молодца и в самом деле

Отличить расчет прямой,

— Вот что, Теркин, на неделю

Можешь с орденом — домой…

Теркин — понял ли, не понял,

Иль не верит тем словам?

Только дрогнули ладони

Рук, протянутых по швам.

Про себя вздохнув глубоко,

Теркин тихо отвечал:

— На неделю мало сроку

Мне, товарищ генерал —

Генерал склонился строго;

— Как так мало? Почему?

— Потому — трудна дорога

Нынче к дому моему.

Дом-то вроде недалечко,

По прямой — пустяшный путь…

— Ну а что ж?

— Да я не речка;

Чтоб легко туда шмыгнуть.

Мне по крайности вначале

Днем соваться не с руки.

Мне идти туда ночами,

Ну, а ночи коротки…

Генерал кивнул:

— Понятно!

Дело с отпуском — табак. —

Пошутил:

— А как обратно

Ты пришел бы?..

— Точно ж так…

Сторона моя лесная,

Каждый кустик мне — родня.

Я пути такие знаю,

Что поди поймай меня!

Мне там каждая знакома

Борозденка под межой.

Я — смоленский. Я там дома.

Я там — свой, а он — чужой.

— Погоди-ка. Ты без шуток.

Ты бы вот что мне сказал…

И как будто в ту минуту

Что-то вспомнил генерал.

На бойца взглянул душевней

И сказал, шагнув к стене:

— Ну-ка, где твоя деревня?

Покажи по карте мне.

Теркин дышит осторожно

У начальства за плечом.

— Можно, — молвит, — это можно.

Вот он Днепр, а вот мой дом.

Генерал отметил точку.

— Вот что, Теркин, в одиночку

Не резон тебе идти.

Потерпи уж, дай отсрочку,

Нам с тобою по пути…

Отпуск точно, аккуратно

За тобой прошу учесть.

И боец сказал:

— Понятно. —

И еще добавил:

— Есть.

Встал по форме у порога,

Призадумался немного,

На секунду на одну…

Генерал усы потрогал

И сказал, поднявшись:

— Ну?..

Скольких он, над картой сидя,

Словом, подписью своей,

Перед тем в глаза не видя,

Посылал на смерть людей!

Что же, всех и не увидишь,

С каждым к росстаням не выйдешь,

На прощанье всем нельзя

Заглянуть тепло в глаза.

Заглянуть в глаза, как другу,

И пожать покрепче руку,

И по имени назвать,

И удачи пожелать,

И, помедливши минутку,

Ободрить старинной шуткой:

Мол, хотя и тяжело,

А, между прочим, ничего…

Нет, на всех тебя не хватит,

Хоть какой ты генерал.

Но с одним проститься кстати

Генерал не забывал.

Обнялись они, мужчины,

Генерал-майор с бойцом, —

Генерал — с любимым сыном,

А боец — с родным отцом.

И бойцу за тем порогом

Предстояла путь-дорога

На родную сторону,

Прямиком — через войну.

О себе

Я покинул дом когда-то,

Позвала дорога вдаль.

Не мала была утрата,

Но светла была печаль.

И годами с грустью нежной —

Меж иных любых тревог —

Угол отчий, мир мой прежний

Я в душе моей берег.

Да и не было помехи

Взять и вспомнить наугад

Старый лес, куда в орехи

Я ходил с толпой ребят.

Лес — ни пулей, ни осколком

Не пораненный ничуть,

Не порубленный без толку,

Без порядку как-нибудь;

Не корчеванный фугасом,

Не поваленный огнем,

Хламом гильз, жестянок, касок

Не заваленный кругом;

Блиндажами не изрытый,

Не обкуренный зимой,

Ни своими не обжитый,

Ни чужими под землей.

Милый лес, где я мальчонкой

Плел из веток шалаши,

Где однажды я теленка,

Сбившись с ног, искал в глуши…

Полдень раннего июня

Был в лесу, и каждый лист,

Полный, радостный и юный,

Был горяч, но свеж и чист.

Лист к листу, листом прикрытый,

В сборе лиственном густом

Пересчитанный, промытый

Первым за лето дождем.

И в глуши родной, ветвистой,

И в тиши дневной, лесной

Молодой, густой, смолистый,

Золотой держался зной.

И в спокойной чаще хвойной

У земли мешался он

С муравьиным духом винным

И пьянил, склоняя в сон.

И в истоме птицы смолкли…

Светлой каплею смола