Стихотворения. Поэмы. Драма - [35]

Теперь моей машины нос

Пусть перекрасят вновь…"

И он с рассеченного лба

Перчаткой вытер кровь.

<1943>

"ОГОРОДНИК"

Капитану И. Ипатову

Над леском, над болотцем, над рощей,

Не спеша, словно даже с ленцой,

Наш зеленый небесный извозчик

Пролетает воздушной рысцой.

За рекою заря догорает,

Холодеет небесный простор,

И над кромкой переднего края

Капитан выключает мотор.

Видя тень от его самолета,

Промелькнувшую вдруг в небесах,

Долго вслед ему наша пехота

Смотрит, пряча улыбку в усах.

И в землянке, под крышей горбатой,

Говорят, если кто загрустит:

— Ничего! Не журитесь, ребята!

Снова наш "огородник" летит!

Надвигается темень ночная.

И звучит добродушный смешок:

— Наш-то немца бомбить начинает!

Чай, уже вынимает мешок!..

Ни поесть, ни поспать, ни побриться

Не дает он врагам с давних пор.

По ночам обалделые фрицы

Не решаются выйти из нор.

Днем глядеть ему надобно в оба!

Вдруг мотор позади зашумит…

Глянет он, — ошалевший от злобы,

Догоняет его "мессершмитт".

Но врагу не везет на охоте!

У земли он, поди, развернись,

На фанерном своем самолете

"Огородник" кидается вниз.

Он не очень испуган бедою.

Ловок, храбр и не так-то уж прост,

Он жуком прогудит над водою

И нырнет перепелкой под мост.

Не слаба у него оборона

И хитра, хоть по виду проста:

Одураченный немец с разгона

Разобьется о камень моста!..

Горд своею крылатой лошадкой,

Из воды выходящий сухой,

Невредимый над летней площадкой

Загудит "огородник" лихой.

7 июня 1943

РУПП-ТРУП

Уныние в фашистском стане:

Свою карьеру кончил Рупп,

Советский летчик на Кубани

Из генерала сделал труп.

9 июня 1943

БЕССМЕРТИЕ

Где его найти — такое слово,

Чтобы в этом слове ожила

Девушка Маруся Иванова —

Дочка белорусского села?

Почему явилась ей охота

После лет ученья и игры

Променять на ручку самолета

Женскую работу медсестры?

Потому, что стынут в петле узкой,

Бьются под ударом топора —

Край ее родимый белорусский,

Брат ее, отец ее, сестра…

И она идет за них в атаку

На врага, что горло сжал им зло.

Пусть ей маслом, брызнувшим из бака,

Ноги нестерпимо обожгло!

Ничего! На рельсах длинной ниткой —

Вражий поезд. Он уйти готов…

Снизу бьет зенитка за зениткой,

Рубят ночь мечи прожекторов.

Но упорно, смело, терпеливо

Самолет на цель она ведет,

Бомбы скинуты, и сила взрыва

Вверх подбрасывает самолет!

…Будет повторять правофланговый

Имя героини наизусть,

Девушке Марии Ивановой

Памятник поставит Беларусь.

Весть о ней пойдет по всей Отчизне,

От Москвы до каждого села —

Как она ценою смелой жизни

Навсегда в бессмертие вошла!

12 июня 1943

ПОЛОНЯНКА

Для того ль цветочек синий

В косу мне вплетала мать,

Чтоб в неметчине рабыней

Довелось мне умирать?

У меня в тот день проклятый

Белый свет в очах померк:

Привезли меня солдаты

К немке в дом, под Кенигсберг.

Дождь идет. Собака брешет.

У крыльца шумит дубок.

Здесь ничто меня не тешит, —

Только спичек коробок.

Ночью нету спать охоты,

Все сижу я, глядя вверх:

Может, наши самолеты

Налетят на Кенигсберг?

Налетят — тайком из дому

Босиком на двор сбегу,

Соберу в хлеву солому

И хозяйку подожгу.

Умирать не так обидно,

Если знать, что, может быть,

Нашим в небе — лучше видно

Вражью станцию бомбить!

1943

БИТВА

Под солнцем штыки засверкали косые,

Разверзлась под немцами почва России

И русские реки топили врага,

Так в битву земля наша вышла, строга.

А он, ошалев от разбоя и пьянки,

Все новые слал самолеты и танки

На нашу Отчизну, свободу и жизнь.

Казалось, прогнется и сталь под их грузом,

Но русский фельдмаршал Михаила Кутузов

Шептал пехотинцу в окопе: "Держись!"

Товарищ! Мы помним ноябрь под Москвою:

Вот Зоино тело висит неживое…

Вот Геббельс о близкой победе орет…

Вот, подслеповатые глазки прищуря,

Враг смотрит в бинокль на Москву… но как буря, —

Приказ раздается: — На Запад! Вперед! —

… Над полем заснеженным битва гремит

И ворон замерзшего фрица когтит.

А недругу снится в кровавом тумане

То нефть на Кавказе, то хлеб на Кубани, —

Над югом заносит он черную лапу,

На Красную Армию рвется на запад.

И с боя за городом город берет.

И слышится голос в приволжских просторах:

То генералиссимус русский — Суворов

Бойцов призывает: "За мною! Вперед!"

Пускай он силен еще, враг бесноватый!

Пускай еще есть у него и солдаты,

И танки, и черная злость палача,

Кто меч обнажил, тот падет от меча!

22 июня 1943

АНГЛИЙСКИЙ ОРДЕН

Среди резвящихся ребят

Присядет старина —

И, точно солнце, заблестят

На сердце ордена.

И спросит шустрый мальчуган,

Племянников сынок:

"Эй, дед Денис! За что те дан

Вот этот орденок?"

— "Который? Первый — за Сиваш,

Второй — за Сталинград,

А третий орден, брат, не наш —

Английский орден, брат!..

Подраться с немцами в тот год

Пришлось мне, старику.

Попал я в пулеметный взвод

В двенадцатом полку.

Пришел. Живу среди братвы,

Помалу фрицев бью.

И вдруг бумага из Москвы

Приходит в часть мою:

Мол, есть у вас ефрейтор. Он —

Особенным крестом

За летный подвиг награжден

Английским королем…

Тут я в тупик, признаться, стал!

За что награда мне?

Уж если я когда летал,

Так разве что во сне!

Король про это мог не знать:

К нему не близкий свет.

Но мне-то можно ль орден брать,

Что не заслужен?.. Нет!

Пришел к начальству: "Так и так, —

Комдиву говорю, —

Конечно, за отличья знак

Весьма благодарю!

Да только как его мне взять?.."

И дальше речь свожу

К тому, что надо б полетать,