Стихотворения. Поэмы. Драма - [20]

Ты вороном станешь, проклятый,

За то, что морочил меня!

1936

ПОДМОСКОВНАЯ ОСЕНЬ

В Перово пришла подмосковная осень

С грибами, с рябиной, с ремонтами дач.

Ты больше, пиджак парусиновый сбросив,

Не ловишь ракеткою теннисный мяч.

Березки прозрачны, скворечники немы,

Утрами морозец хрустит по садам:

И дачница в город везет хризантемы,

И дачник увязывает чемодан.

На мокрых лугах зажелтелась морошка.

Охотник в прозрачном и гулком лесу,

По топкому дерну шагая сторожко,

Несет в ягдташе золотую лису.

Бутылка вина кисловата, как дрожжи.

Закурим, нальем и послушаем, как

Шумит элегический пушкинский дождик

И шаткую свечку колеблет сквозняк.

1936

СЕРДЦЕ (Бродячий сюжет)

Девчину пытает казак у плетня:

"Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?

Я саблей добуду для крали своей

И светлых цехинов, и звонких рублей!"

Девчина в ответ, заплетая косу:

"Про то мне ворожка гадала в лесу.

Пророчит она: мне полюбится тот,

Кто матери сердце мне в дар принесет.

Не надо цехинов, не надо рублей,

Дай сердце мне матери старой твоей.

Я пепел его настою на хмелю,

Настою напьюсь — и тебя полюблю!"

Казак с того дня замолчал, захмурел,

Борща не хлебал, саламаты не ел.

Клинком разрубил он у матери грудь

И с ношей заветной отправился в путь:

Он сердце ее на цветном рушнике

Коханой приносит в косматой руке.

В пути у него помутилось в глазах,

Всходя на крылечко, споткнулся казак.

И матери сердце, упав на порог,

Спросило его: "Не ушибся, сынок?"

1935

* Когда кислородных подушек *

Когда кислородных подушек

Уж станет ненадобно мне —

Жена моя свечку потушит,

И легче вздохнется жене.

Она меня ландышем сбрызнет,

Что в жизни не жаловал я,

И, как подобает на тризне,

Не очень напьются друзья.

Чахоточный критик, от сплетен

Которого я изнемог,

В публичной "Вечерней газете"

Уронит слезу в некролог.

Потом будет мартовский дождик

В сосновую крышку стучать

И мрачный подпивший извозчик

На чахлую клячу кричать.

Потом, перед вечным жилищем

Простясь и покончив со мной,

Друзья мои прямо с кладбища

Зайдут освежиться в пивной.

Покойника словом надгробным

Почтят и припомнят, что он

Был малость педант, но способный,

Слегка скучноват, но умен.

А между крестами погоста,

Перчаткой зажавшая рот,

Одета печально и просто,

Высокая дама пройдет.

И в мартовских сумерках длинных,

Слегка задохнувшись от слез,

Положит на мокрый суглинок

Весенние зарева роз.

1936

КРОВЬ

Белый цвет вишневый отряхая,

Стал Петро перед плетнем коханой.

Он промолвил ей, кусая губы:

"Любый я тебе или не любый?

Прогулял я трубку-носогрейку,

Проиграл я бритву-самобрейку.

Что ж! В корчме поставлю шапку на кон

И в леса подамся к гайдамакам!"

"Уходи, мужик, — сказала Ганна. —

Я кохаю не тебя, а пана. —

И шепнула, сладко улыбаясь:

— Кровь у пана в жилах — голубая!"

Два денька гулял казак. На третий

У криницы ночью пана встретил

И широкий нож по рукоятку

Засадил он пану под лопатку.

Белый цвет вишневый отряхая,

Стал Петро перед плетнем коханой.

А у Ганны взор слеза туманит,

Ганна руки тонкие ломает.

"Ты скажи, казак, — пытает Ганна, —

Не встречал ли ты дорогой пана?"

Острый нож в чехле кавказском светел.

Отвечает ей казак: "Не встретил".

Нож остер, как горькая обида.

Отвечает ей казак: "Не видел".

Рукоятка у ножа резная.

Отвечает ей казак: "Не знаю.

Только ты пустое толковала,

Будто кровь у пана — голубая!"

1936

ПЕСНЯ ПРО ПАНА

Настегала дочку мать крапивой:

"Не расти большой, расти красивой,

Сладкой ягодкой, речной осокой,

Чтоб в тебя влюбился пан высокий,

Ясноглазый, статный, черноусый,

Чтоб дарил тебе цветные бусы,

Золотые кольца и белила.

Вот тогда ты будешь, дочь, счастливой".

Дочка выросла, как мать велела!

Сладкой ягодкою, королевой,

Белой лебедью, речной осокой,

И в нее влюбился пан высокий,

Черноусый, статный, ясноглазый,

Подарил он ей кольцо с алмазом,

Пояс драгоценный, ленту в косы…

Наигрался ею пан — и бросил!

Юность коротка, как песня птичья,

Быстро вянет красота девичья,

Иссеклися косы золотые,

Ясный взор слезинки замутили.

Ничего-то девушка не помнит,

Помнит лишь одну дорогу в омут,

Только тише, чем кутенок в сенцах,

Шевельнулась дочь у ней под сердцем.

Дочка в пана родилась — красивой.

Настегала дочку мать крапивой:

"Не расти большой, расти здоровой,

Крепкотелой, дерзкой, чернобровой,

Озорной, спесивой, языкатой,

Чтоб тебя не тронул пан проклятый.

А придет он, потный, вислоусый,

Да начнет сулить цветные бусы,

Пояс драгоценный, ленту в косы, —

Отпихни его ногою босой,

Зашипи на пана, дочь, гусыней,

Выдери его глаза косые!"

1936

ЛЮБОВЬ

Щекотка губ и холодок зубов,

Огонь, блуждающий в потемках тела,

Пот меж грудей… и это есть — любовь?

И это все, чего ты так хотела?

Да! Страсть такая, что в глазах темно!

Но ночь минует, легкая, как птица…

А я-то думал, что любовь — вино,

Которым можно навсегда упиться!

1936

СТРАДАНИЯ МОЛОДОГО КЛАССИКА

Всегда ты на людях,

Как слон в зверинце,

Как муха в стакане,

Как гусь на блюде…

Они появляются из провинций,

Способные молодые люди.

"У вас одна комната?

Ах, как мало!

Погодка стоит —

Не придумать плоше!"

Ты хмуришься

И отвечаешь вяло:

"Снимайте, снимайте свои калоши!"

Ты грустно оглядываешь знакомых

И думаешь:

"Ну, добивайте сразу!"

Куда там!

Они извлекают гомы

Любовных стихов,

Бытовых рассказов.

"Быть может, укажете недостаток?

Родной!

Уделите одну минуту!