Стихотворения ; Пьесы - [48]

Шрифт
Интервал

Временам дана безмерность.
Наступает жатва жизни!
Урожай земли и солнца
Двух истоков единенье —
Возрождает жизнь вселенной».
Тьма шипит: «Хитришь, владыка,
Ты чужому солнцу служишь».
X
Лавой распалилось солнце:
«Ну, не плачь, Земля-голубка,
Над собой тебя подъемлю,
Матери всех солнц представлю,
И дитя она укроет.
Время по спирали кружит,
Каждый круг высоты близит.
Тьма тебя в оковах держит,
Столкновенье их отринет —
И тогда огонь взметнется,
Пар заполонит пространства,
Дым окутает планеты,
Новые миры родятся,
Новые круговороты —
И планетами осядут.
На лучах светил рожденных
Мир продолжит восхожденье».
Но земле неясны речи,
Знает, что не жить без солнца,
Молит: «Матушка, останься!»
XI
Солнце собралось в дорогу:
«О душа, искринка солнца,
Успокой родную землю».
— Не горюй, земля родная,
Солнцу нет зимы и смерти.
Вечно противостоянье,
Явственней зимой и ночью.
Ты, жарою истомленна,
В полночь охлаждаешь плечи.
Человек ко сну отходит, —
Кажется, стекает солнце.
Свет луны завесил землю —
Будто остывает солнце.
Ты — горошинка вселенной,
А луна — песчинка вовсе.
Кто из нас огромней солнца!
Тьма и снег, дожди и зимы
На земле; но ясно солнце:
В середину зим угрюмых
Веснами оно вступает.
XII
Солнце пламенное блекнет.
Холода земля боится:
«Солнцу жить, а я погибну,
По ветру красу развею».
Говорит душа: «Не бойся,
Вырастает жизнь из смерти,
Красоту отдашь потомству;
Погребенным не воскреснуть,
Но трудом в живых остаться!
Солнце озаряет новью
Звезды и миры чужие.
Землю, и людей, и травы
До себя несет и дальше;
И распахивает небо
В первородность мирозданья;
И неравенства равняет
В непрестанном поединке;
Проливает свет бессменный
Поколениям грядущим.
Будем велики, как солнце!»
XIII
Солнце близится к закату,
Легким шелком над землею
Стелет мглистые покровы;
Ветры по-над легкой мглою
Разворачивают тучи.
Воет, сатанеет осень —
За спиной платок буранный;
Леденящими глазами
Сумерки зима пронзает:
Времечко ли поживиться?
Черный ворон клювом водит,
Чью-то обреченность чует.
Медленно густеет сырость.
Позолоту гор снимая.
Белые орлята солнца
Падают среди пустыни.
Бледные скорбят дубравы,
Плачутся мятлицы горько,
Раненое глохнет море.
Жутко брезжит свет последний.
XIV
Солнце собралось в дорогу.
Долгий небосклон краснеет;
Солнце свой наряд надело.
И багровые одежды
Ниспадают к горизонту.
Белую набросив сакшу,
Черную срывает в море.
На серебряную гору
В золоченой колеснице
Едет солнце выпить зелье.
Как в одной ладони — белый,
Как в другой — зеленый кубок,
В правой — ледяная пена,
В левой — травяной напиток —
Смерть испить и возродиться.
Покачнулась колесница,
Жаркие легли одежды
Белой бахромой на море;
Перекатывает солнце
Яблочко, да золотое.
Меркнет небосклон спаленный.
XV
Меркнет небосклон спаленный,
Желтые чадят изломы,
Дымно небеса клубятся.
Вечереет. Тьма свалилась
Черным пламенем на землю
Север разразился гневом:
Дождь замешивает с грязью.
Сполохи скрестились в тучах.
В небе исполины бьются,
Мечут пристальные копья,
Норовят стопой тяжелой
Раздавить посевы солнца,
Завалить колодец жизни:
«Задушить, втоптать и — кончить».
Поле, жаждущее крови,
Прибирает жатву смерти.
И ползет зима босая.
И земля дрожит, и души.
У заката солнце медлит.
XVI
У заката солнце медлит,
Неизбежностью томится:
Поглядеть бы снова землю,
Ласку для души оставить —
Отстранило исполинов:
Притихает грохот гневный.
Сквозь зияющие щели
Свет опаловый спустился,
Свежесть засветила воздух.
Но растоптанна, размыта,
Нежива земля открылась,
Коконом душа свернулась.
Горестно взирает солнце,
Пояс подает жемчужный
Радугою семизорной —
Символ верований вечных:
«Вам ниспослано бессмертье,
Вам по радуге нетленной
Мрак взорвать и к солнцу выйти!»
XVII
В бело-серебристом свете
Солнце свой черед справляет
По извечным сменам года,
По летам недолговечным;
За собой детей уводит —
Землю, и луну, и звезды —
Сквозь разлом, громов яренье,
В бездну, в первые стожары,
К матери своей — Сверхсолнцу,
О котором грезят души.
Молнии минуют бездну,
Испокон веков нисходят,
Но земли не достигают:
Там заходит исчисленье,
Время и пространство слитны,
Млечный Путь созвездья движет,
Мглистый выстилая полог.
И туда стремится солнце,
И душа алкает света:
«Новое явись нам, Солнце!»

ПЯТЬ ЭСКИЗНЫХ ТЕТРАДЕЙ ДАГДЫ

Роман в стихотворениях

ПРОЛОГ В ПРОЗЕ

Я собрал здесь и издаю все попавшие мне в руки тетради и письма Дагды, которые я уже ранее выпускал в свет отдельными книгами. Сейчас к ним прибавилась пятая тетрадь. Издание задерживалось потому, что так мною были поняты указания автора, сделанные им в последнем письме, которое было прислано вместе с рукописью «Дочь луны».

Автор не дал никаких распоряжений относительно названия — книгу поэтому называю просто «Пятью эскизными тетрадями Дагды». А «Романом в стихотворениях» называю ее потому, что сам автор говорил о ней в последнем письме как о романе, написанном о его собственной жизни.

В этих стихотворениях отражен весь жизненный путь Дагды, сосланного за участие в борьбе за свободу родины. Дагда ощущает душевную пустоту, он одинок. Его окружают и привлекают прекрасная природа и красивые, приветливые люди Италии. Любовь к Оливии заполняет душевную пустоту, окрашивает одиночество, приобщает к общественной жизни Европы. История Дагды делится на несколько периодов: Оливия умирает, его связи с жизнью распадаются, отчаяние и осуждение всей своей жизни выливаются в стихотворения «Вещания змеи»; выход он видит в возвращении «Домой». Но одновременно в нем пробуждаются воспоминания о первой ссылке на север, в душе поднимаются сомнения, которые гложут его — есть ли вообще у него где-нибудь дом? И все-таки Дагда возвращается; его ожидает радушный прием дома в «Серебристом свете»; он переживает счастливый год восторгов и встреч, во постепенно начинает чувствовать и понимать, что на его родине все изменилось не так, как он ожидал, что он сам стал европейцем и чужим среди своих соотечественников. Он хочет уйти, но его задерживает «Дочь луны», в облике которой он встретил воплощение своих юношеских мечтаний; он надеется снова срастись с родиной но разочаровывается; тень Оливии зовет его обратно в Европу, к людям; он покидает дом с ясным сознанием, что идет на смерть, чтобы возродиться в совершенно иной сущности…


Рекомендуем почитать
Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».