Стихотворения - [16]

Есть. Живут. Она без них немыслима

Со своими верстами веси

И заоблачными всеми высями.

Славлю, прославляю дурака

Так, как сказка славила и присказка.

Без него немыслимы века

Давние и будущие близкие.

Он бессмертной думою богат,

От нее до смерти не откажется,

Пусть при этом сам себе не рад

И порою свет с овчинку кажется.

Для него не пишется закон, —

Эту дурь из дурака не вышибешь.

Он — дурак, и лезет на рожон, —

Если б мог, то лез еще повыше бы.

Я и сам такой — из дураков,

Жизнь меня еще не переделала

И лупила зря со всех боков

Так, что я не видел света белого.

День встает. Дорога далека.

Кто ее без нас на свете высветлит?

Славлю, прославляю дурака —

Так, как сказка славила и присказка.

1966

«Ракетами, как луг ракитами…»

Ракетами, как луг ракитами,

Стал ныне шар земной богат.

На всех материках раскиданы,

Ракеты пьют и хлеб едят.

Живется им неплохо. В наледи

Свои вздымают острия —

Континентальные, глобальные,

«Земля — зенит», «земля — земля».

На них работают, не ленятся

Три миллиарда на земле,

И засекреченные гении

Ракетам служат в их числе.

Ракетам все — шоссе бетонные,

Дворцы в глубинах недр земли,

Луга, леса, поля зеленые,

И глуби вод, и корабли.

Их фотографии красуются

На первых полосах газет,

И дипломатами трактуется

С трибун земли язык ракет.

Тяжел от стронция и радия,

Летит на землю дождь и снег…

Так непонятно в веке ядерном

Выходит к звездам человек.

1966

Пилоты

1

За городом, у кромки леса,

Где лег на землю небосвод,

Как юный двигатель прогресса

Гремит в грома Аэрофлот.

О нем кричат и днем и ночью

Реклам цветастые щиты:

За два часа ты будешь в Сочи

За пять — достигнешь ты Читы.

А что в Чите, а что в Чите там?

Рай для души? И в ней своя

Кричит реклама на щите там,

Зовет в далекие края.

Все граждане сорвались с места,

Летят, незнаемо куда.

Аэрофлот — дитя прогресса,

Для них к услугам завсегда.

С утра до самой ночи поздней

К земле бетонной и с земли

Срываются со свистом звезды,

Летят, садятся корабли.

Аэрофлот вовсю хлопочет,

Грохочет, господи прости!

Снег Воркуты и пальмы Сочи

Зажаты у него в горсти.

А от него на всех широтах

По матушке-земле самой

Идут усталые пилоты

Пешком торопятся домой.

2

Когда пилоты на аэродромах

Играют в карты или в домино,

Наш тесный мир становится огромным

Таким, каким он был давным-давно.

Еще до появленья скоростей,

Магнитофонов, субмарин, гудрона,

Еще до проштампованных страстей

И массовых психозов миллионов.

Стучат костяшки. Партия козла.

И с каждым сокрушительным ударом

Уходят вдаль, и их скрывает мгла,

Материки всего земного шара.

Рукой подать! Рука сжимает кость.

И надо на почтовом до Парижа,

А кость уже вколочена, как гвоздь.

«Прощай Париж, тебя я не увижу!»

Растет окурков дымная гора.

Воротнички распахнуты и души.

Далекая придвинулась пора,

Распался мир на хляби и на суши.

Скликайте в мире вымерших коней,

Седлайте их, впрягайте в дилижансы

И за столом у молодых парней

На выигрыш приумножайте шансы.

Ищите на толкучках паруса,

Стучат костяшки звонко, как копыта.

Который час? А может, на часах

Века сгорают, как метеориты.

Пилоты забивают в домино,

Отменено пять тысяч совещаний.

Пять караулов спать ушли давно

В столицах стран, затерянных в тумане.

А у ребят хорошая игра,

Они вошли во вкус своей работы.

Такая в мире настает пора,

Когда играют в домино пилоты…

1967

«Всю жизнь куда-то далеко спеша…»

Всю жизнь куда-то далеко спеша,

Я близкого чего-то стал бояться.

Вдруг оказалось — у меня душа,

И с нею надо, видимо, считаться.

Она не то что вымысел какой

Пиитов девятнадцатого века —

Душа болит! Что делать мне с душой?

Неправда! Ей что делать с человеком?

Что делать ей, мифической, со мной.

Я — семьдесят четыре килограмма,

Член профсоюза, праведник земной,

А лгу и трушу только в крайнем самом…

Но взбунтовалась бедная душа,

Та самая, что еле-еле в теле,

И двинулась, все ложное круша,

Ко мне. Она другой не знает дели.

Меня она за шиворот взяла,

Тряхнула и поставила на ноги.

Иди, будь тверд, верши свои дела

И знай: горшки из глины лепят боги.

Ты бог, ты добр, ты храбр, и я с тобой.

Лепи горшки. Не предавайся лени,

И принимай неотвратимый бой,

И подымай упавших с четверенек.

Бессмертна я…

Я подчинился ей.

Она — душа. Считаться с нею надо

И забывать о бренности своей,

И, кроме жизни, не искать награды!..

1967

«Вечернее мычание коров…»

Вечернее мычание коров —

Деревни нашей древняя молитва —

Хозяек вызывает со дворов,

Ворота раскрывает и калитки.

Они идут. Им улица узка.

Бык впереди, как будто холм горбатый,

А на рогах дожди и облака,

И чистый пламень тихого заката.

Аркадия, пастушечья страна,

По улице течет живой рекою,

Тяжелые качая вымена —

Колокола домашнего покоя.

Подойники ответно им звенят,

Петух крылом на полотенце машет,

Коричневые кринки встали в ряд,

Стол хлебом-солью, как престол,

   украшен.

Поет струя парного молока.

Вы слышите, как цвинькают синицы

И вспыхивают вдруг издалека

Из детства залетевшие зарницы.

Строители дорог и городов,

Солдаты и пилоты космодромов,

Вам всем она с младенческих годов,

Как песня колыбельная, знакома —

Та песенка подойника без слов,

И руки материнские над нею

У розовых с шерстинками сосков,

Полынью отдающих и шалфеем.

Вы слышите строители веков

В местах, ничем другим не знаменитых,

Вечернее мычание коров —

Деревни нашей древнюю молитву.