Стихотворения, очерки, 1925-1926 - [3]

Шрифт
Интервал

        Том болтается,
— у Кубы
     губа не дура —
жену его
    прогнали с плантаций
за неотработку
       натурой.
Луна
  в океан
      накидала монет,
хоть сбросся,
      вбежав на насыпь!
Недели
    ни хлеба,
        ни мяса нет.
Недели —
     одни ананасы.
Опять
   пароход
       привинтило винтом.
Следующий —
       через недели!
Как дождаться
       с голодным ртом?
— Забыл,
    разлюбил,
         забросил Том!
С белой
    рогожу
       делит! —
Не заработать ей
        и не скрасть.
Везде
   полисмены под зонтиком.
А мистеру Свифту
        последнюю страсть
раздула
    эта экзотика.
Потело
    тело
      под бельецом
от черненького мясца̀.
Он тыкал
     доллары
         в руку, в лицо,
в голодные месяца.
Схватились —
       желудок,
           пустой давно,
и верности тяжеловес.
Она
  решила отчетливо:
          «No!»[1], —
и глухо сказала:
       «Jes!»[2].
Уже
  на дверь
      плечом напирал
подгнивший мистер Свифт.
Его
       и ее
    наверх
       в номера
взвинтил
    услужливый лифт.
Явился
    Том
      через два денька.
Неделю
    спал без просыпа.
И рад был,
     что есть
        и хлеб,
           и деньга
и что не будет оспы.
Но день пришел,
          и у кож
           в темноте
узор непонятный впеплен.
И дети
   у матери в животе>*
онемевали
     и слепли.
Суставы ломая
       день ото дня,
года календарные вылистаны,
и кто-то
    у тел
      половину отнял
и вытянул руки
       для милостыни.
Внимание
     к негру
        стало особое.
Когда
   собиралась па́ства,
морали
      наглядное это пособие
показывал
     постный пастор:
«Карает бог
     и его
        и ее
за то, что
    водила гостей!»
И слазило
     черного мяса гнилье
с гнилых
    негритянских костей. —
В политику
     этим
        не думал ввязаться я.
А так —
    срисовал для видика.
Одни говорят —
        «цивилизация»,
другие —
     «колониальная политика».

[1926]

Христофор Коломб>*

Христофор Колумб был Христофор Коломб — испанский еврей.

Из журналов
1
Вижу, как сейчас,
        объедки да бутылки…
В портишке,
      известном
           лишь кабачком,
Коломб Христофор
         и другие забулдыги
сидят,
   нахлобучив
         шляпы бочком.
Христофора злят,
        пристают к Христофору:
«Что вы за нация?
        Один Сион!
Любой португалишка
          даст тебе фору!»
Вконец извели Христофора —
             и он
покрыл
    дисканточком
          щелканье пробок
(задели
   в еврее
      больную струну):
«Что вы лезете:
       Европа да Европа!
Возьму
   и открою другую
           страну».
Дивятся приятели:
        «Что с Коломбом?
Вина не пьет,
      не ходит гулять.
Надо смотреть —
        не вывихнул ум бы.
Всю ночь сидит,
       раздвигает циркуля».
2
Мертвая хватка в молодом еврее;
думает,
   не ест,
      не досыпает ночей.
Лакеев
   оттягивает
        за фалды ливреи,
лезет
   аж в спальни
         королей и богачей.
«Кораллами торгуете?!
          Дешевле редиски.
Сам
  наловит
      каждый мальчуган.
То ли дело
     материк индийский:
не барахло —
      бирюза,
          жемчуга!
Дело верное:
      вот вам карта.
Это океан,
     а это —
         мы.
Пунктиром путь —
         и бриллиантов караты
на каждый полтинник,
          данный взаймы».
Тесно торгашам.
       Томятся непоседы.
По̀ суху
    и в год
       не обернется караван.
И закапали
     флорины и пезеты
Христофору
      в продырявленный карман.
3
Идут,
   посвистывая,
         отчаянные из отчаянных.
Сзади тюрьма.
       Впереди —
            ни рубля.
Арабы,
      французы,
        испанцы
            и датчане
лезли
   по трапам
       Коломбова корабля.
«Кто здесь Коломб?
         До Индии?
              В ночку!
(Чего не откроешь,
        если в пузе орга́н!)
Выкатывай на палубу
          белого бочку,
а там
   вези
     хоть к черту на рога!»
Прощанье — что надо.
          Не отъезд — а помпа:
день
  не просыхали
        капли на усах.
Время
   меряли,
       вперяясь в компас.
Спьяна
    путали штаны и паруса.
Чуть не сшибли
       маяк зажженный.
Палубные
     не держатся на полу,
и вот,
   быть может, отсюда,
            с Жижона
на всех парусах
       рванулся Коломб.
4
Единая мысль мне сегодня люба,
что эти вот волны
        Коломба лапили,
что в эту же воду
        с Коломбова лба
стекали
    пота
      усталые капли.
Что это небо
      землей обмеля́,
на это вот облако,
        вставшее с юга, —
— «На мачты, братва!
          глядите —
               земля!» —
орал
  рассудок теряющий юнга.
И вновь
    океан
      с простора раскосого
вбивал
      в небеса
       громыхающий клин,
а после
    братался
        с волной сарагоссовой,
и вместе
    пучки травы волокли.
Он
     этой же бури слушал лады.
Когда ж
    затихает бури задор,
мерещатся
     в водах
        Коломба следы,
ведущие
    на Сан-Сальвадор.
5
Вырастают дни
       в бородатые месяцы.
Луны
   мрут
     у мачты на колу.
Надоело океану,
       Атлантический бесится.
Взбешен Христофор,
         извелся Коломб.
С тысячной волны трехпарусник
              съехал.
На тысячу первую взбираться
             надо.
Видели Атлантический?
           Тут не до смеха!
Команда ярится —
         устала команда.
Шепчутся:
     «Черту ввязались в попутчики.
Дома плохо?
      И стол и кровать.
Знаем мы
     эти
       жидовские штучки —
разные
    Америки
        закрывать и открывать!»
За капитаном ходят по пятам.

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


150 000 000

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Стихотворения, 1923

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.В пятый том входят стихотворения 1923 года.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.


Письма, наброски и другие материалы

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.Тринадцатый том составляют письма, записки, телеграммы, заготовки, наброски, тезисы выступлений и другие материалы, а также дополнения к томам 1-12 настоящего издания.http://ruslit.traumlibrary.net.


Стихотворения, 1928

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.Девятый том составляют стихотворения 1928 года.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.


Окна РОСТА и Главполитпросвета

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.В третий том входят Окна РОСТА и Главполитпросвета 1919–1922 годов.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.