Стихотворения неизвестных годов - [2]

И вслед за Купидоном

Веселья скрылся рой.

В лесу пастушка бродит

Печальна и одна:

Кого же там находит?

Вдруг Фавна зрит она.

Философ козлоногий

Под липою лежал

И пенистый фиал,

Венком украсив роги,

Лениво осушал.

Хоть Фавн и не находка

Для Лилы прежних дет,

Но вздумала красотка

Любви раскинуть сеть:

Подкралась, устремила

На Фавна томный взор

И, слышал я, клонила

К развязке разговор.

Нo Фавн с улыбкой злою,

Напеня свой фиал,

Качая головою,

Красавице сказал:

"Нет, Лила! я в покое —

Других, мой друг, лови;

Есть время для любви,

Для мудрости — другое.

Бывало я тобой

В безумии пленялся,

Бывало восхищался

Коварной красотой.

И сердце, тлея страстью,

К тебе меня влекло.

Бывало…. но, по счастью,

Что было — то прошло".

ПОГРЕБ.

О сжальтесь надо мною,

Товарищи друзья!

Красоткой удалою

В конец измучен я.

Всечасно я тоскую,

Горька моя судьба,

Несите ж круговую,

Откройте погреба.

Там, там во льду хранится

Бутылок гордый строй,

И портера таится

Боченок выписной.

Нам Либер, заикаясь,

К нему покажет путь, —

Пойдемте все, шатаясь,

Под бочками заснуть!

В них сердца утешенье,

Награда для певцов,

И мук любви забвенье,

И жар моих стихов.

* * *

И останешься с вопросом

На брегу замерзлых вод:

"Мамзель Шредер с красным носом

Милых Вельо не ведет?"

* * *

От всенощной вечор идя домой,

Антипьевна с Марфушкою бранилась;

Антипьевна отменно горячилась.

"Постой, — кричит, — управлюсь я с тобой;

Ты думаешь, что я уж позабыла

Ту ночь, когда, забравшись в уголок,

Ты с крестником Ванюшкою шалила?

Постой, о всем узнает муженек!"

— Тебе ль грозить! — Марфушка отвечает:

Ванюша — что? Ведь он еще дитя;

А сват Трофим, который у тебя

И день, и ночь? Весь город это знает.

Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,

А всякого словами разобидишь;

В чужой…. соломинку ты видишь,

А у себя не видишь и бревна.

* * *

Я сам в себе уверен,

Я умник из глупцов,

Я маленькой Каверин,

Лицейской Молоствов.

COUPLETS.

Quand un poète en son extase

Vous lit son ode ou son bouquet,

Quand un conteur traîne sa phrase,

Quand on écoute un perroquet,

Ne trouvant pas le mot pour rire,

On dort, on baille en son mouchoir,

On attend le moment de dire:

Jusqu'au plaisir de nous revoir.

Mais tête-à-tête avec sa belle,

Ou bien avec des gens d'esprit,

Le vrai bonheur se renouvelle,

On est content, l'on chante, on rit.

Prolongez vos paisibles veilles,

Et chantez vers la fin du soir

A vos amis, à vos bouteilles:

Jusqu'au plaisir de nous revoir.

Amis, la vie est un passage

Et tout s'écoule avec le temps,

L'amour aussi n'est qu'un volage,

Un oiseau de notre printemps;

Trop tôt il fuit, riant sous cape  —

C'est pour toujours, adieu l'Espoir!

On ne dit pas dès qu'il s'échappe:

Jusqu'au plaisir de nous revoir.

Le temps s'enfuit triste et barbare

Et tôt ou tard on va  là-hout.

Souvent — le cas n'est pas si rare  —

Hasard nous sauve du tombeau.

Des maux s'éloignent les cohortes

Et le squelette horrible et noir

S'en va frappant à d'autres portes:

Jusqu'au plaisir de nous revoir.

Mais quoi? je sens que je me lasse

En lassant mes chers auditeurs,

Allons, je descends du Parnasse —

Il n'est pas fait pour les chanteurs,

Pour des couplets mon feu s'allume,

Sur un refrain j'ai du pouvoir,

C'est bien assez  — adieu, ma plume!

Jusqu'au plaisir de nous revoir.

ЭПИГРАММА.

   "Скажи, что нового". — Ни слова.

   "Не знаешь ли, где, как и кто?"

— О братец, отвяжись — я знаю только тo,

   Что ты дурак… но это уж не ново.

* * *

"Больны вы, дядюшка? Нет мочи,

Как беспокоюсь я! три ночи,

Поверьте, глаз я не смыкал".

"Да, слышал, слышал: в банк играл".

НАДПИСЬ К БЕСЕДКЕ.

С благоговейною душой

Приближься, путник молодой,

Любви к пустынному приюту.

Здесь ею счастлив был я раз

В восторге пламенном погас.

И время самое для нас

Остановилось на минуту.

* * *

Вот Виля — он любовью дышет,

   Он песни пишет зло,

Как Геркулес, сатиры пишет,

   Влюблен, как Буало.

НА ГР. А. К. РАЗУМОВСКОГО.

   Ах! боже мой, какую

   Я слышал весть смешную:

Разумник получил ведь ленту голубую.

   — Бог с ним! я недруг никому:

Дай бог и царствие небесное ему.

НА БАБОЛОВСКИЙ ДВОРЕЦ.

Прекрасная! пускай восторгом насладится

В объятиях твоих российский полубог.

   Что с участью твоей сравнится?

Весь мир у ног его — здесь у твоих он ног.

* * *

Пожарский, Минин, Гермоген,

или Спасенная Россия.

Слог дурен, темен, напыщен —

И тяжки словеса пустые.

ЭПИГРАММА НА СМЕРТЬ СТИХОТВОРЦА.

Покойник Клит в раю не будет:

Творил он тяжкие грехи. —

Пусть бог дела его забудет,

Как свет забыл его стихи!

ПОРТРЕТ.

Вот карапузик наш, монах,

   Поэт, писец и воин.

Всегда, за всё, во всех местах,

   Крапивы он достоин:

С Мартыном поп он записной,

   С Фроловым математик;

Вступает Энгельгардт-герой —

   И вмиг он дипломатик.

СРАВНЕНИЕ.

   Не хочешь ли узнать, моя драгая,

Какая разница меж Буало и мной?

   У Депрео была лишь запятая,

   А у меня две точки с запятой.

НА ПУЧКОВУ.

         Пучкова, право, не смешна:

         Пером содействует она

Благотворительным газет недельных видам,

Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.

ТВОЙ И МОЙ.

Бог весть за что философы, пииты

На твой и мой давным-давно сердиты.

Не спорю я с ученою толпой,

Но, милый друг, и верить им не смею.

Что, ежели б ты не была моею?

Что, ежели б я не был, Ниса, твой?

* * *

Тошней идиллии и холодней, чем ода,