Стихотворения - [6]

И пахнет йодом и салакой

От бесподобного зевка.

Несется в небе сателлит,

Собор во мраке золотится,

Бродячий зверь не суетится,

А рваным ухом шевелит.

Он дышит ровно, сладко, вслух,

Невозмутимо. И похоже,

Его бездомный крепкий дух

Здоров — не лает на прохожих.

Как будто морде шерстяной,

Чье бормотанье бессловесно,

Уже заранее известно,

Что и над ней, и надо мной,

И над чистилищем залива

Зажжется что-то в вышине,

Отвалит жизни ей и мне

И всё разделит справедливо!

1965

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

НА СТОЯНКЕ

Плыл кораблик вдоль канала,

Там на ужин били склянки, —

Тихо музыка играла

На Ордынке, на Полянке.

Так названивают льдинки

Возле елочного зала, —

На Полянке, на Ордынке

Тихо музыка играла.

Так бурликал на полянке

Тот ручей, где я играла, —

На Ордынке, на Полянке

Тихо музыка играла.

Я как раз посерединке

Жизни собственной стояла, —

На Полянке, на Ордынке

Тихо музыка играла.

Я снаружи и с изнанки

Ткань судьбы перебирала, —

На Ордынке, на Полянке

Тихо музыка играла.

Тихо музыка играла

На Полянке, на Ордынке.

Мама стекла вытирала,

Где в обнимку мы на снимке.

Бумазейкой вытирала,

Просветляла облик в рамке.

Тихо музыка играла

На Ордынке, на Полянке.

Это было на стоянке,

Душу ветром пробирало, —

На Ордынке, на Полянке

Тихо музыка играла.

1969

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

МОЙ ПОДВАЛ

Когда мы были молодые

И чушь прекрасную несли,

Фонтаны били голубые

И розы красные росли.

В саду пиликало и пело —

Журчал ручей и цвел овраг,

Черешни розовое тело

Горело в окнах, как маяк.

Душа дождем дышала сладко,

Подняв багровый воротник,

И, словно нежная облатка,

Щегол в дыхалище проник.

Во мне бурликнул свет, как скрипка,

Никто меня не узнавал, —

Такая солнечная глыбка

Преобразила мой подвал.

С тех пор прошло четыре лета.

Сады — не те, ручьи — не те.

Но помню просветленье это

Во всей священной простоте.

И если достаю тетрадку,

Чтоб этот быт запечатлеть,

Я вспоминаю по порядку

Все то, что хочется воспеть.

Все то, что душу очищало,

И освещало, и влекло,

И было с самого начала,

И впредь исчезнуть не могло:

Когда мы были молодые

И чушь прекрасную несли,

Фонтаны били голубые

И розы красные росли.

1968

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

ТУМАННОЙ ЗАРЕЮ

Памяти Михаилу Светлову

Когда вокзалы стали мне ночлегом,

А телеграфы — письменным столом,

Взошел январь, изъяны сдобрил снегом,

И люди мерзли даже под крылом.

В троллейбусе оттаивали руки

И покрывались огненной корой.

С отцом навеки я была в разлуке

И в горькой распре с мамой и сестрой.

Они писали почерком наклонным,

Слова от боли ставя невпопад,

Что я была недавно чемпионом

Химических и физолимпиад.

Что я качусь, качусь неумолимо,

И докачусь, и окажусь на дне,

И странно, что народ проходит мимо

Таких, как я, или подобных мне.

А я сияла раз в три дня в столовке,

Из-под волос бежал счастливый пот

На вкусный хлеб, на шницель в панировке,

И дважды в месяц — в яблочный компот.

На мне болтались кофта, шарф и юбка,

И плащ — на дождь, на солнышко и снег.

Но позади осталась душегубка

Возможностей, отвергнутых навек!

Я поднимала воротник повыше

И понимала, что дела плохи.

На почте, где никто меня не слышал,

Я написала гордые стихи.

Я избегала приходить к обеду

В дома друзей в четыре или в шесть.

Я тихо шла по золотому следу

И не писала так, чтоб лучше есть.

И, засыпая на вокзальной лавке,

Я видела сквозь пенистый сугроб,

Как мать в пальто, застегнутом булавкой,

Меня целует, молодая, в лоб.

Дышала радость горячо и близко,

На вид ей было девятнадцать лет.

И оставалась у виска записка:

«Босяк! Приди к Светлову на обед».

1964

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

НА СМЕРТЬ ДЖУЛЬЕТТЫ

Опомнись! Что ты делаешь, Джульетта?

Освободись, окрикни этот сброд.

Зачем ты так чудовищно одета,

Остра, отпета — под линейку рот?

Нет слаще жизни — где любовь крамольна,

Вражда законна, а закон бесстыж.

Не умирай, Джульетта, добровольно!

Вот гороскоп: наследника родишь.

Не променяй же детства на бессмертье

И верхний свет на тучную свечу.

Всё милосердье и жестокосердье

Не там, а здесь. Я долго жить хочу!

Я быть хочу! Не после, не в веках,

Не наизусть, не дважды и не снова,

Не в анекдотах или в дневниках —

А только в самом полном смысле слова!

Противен мне бессмертия разор.

Помимо жизни, всё невыносимо.

И горя нет, пока волнует взор

Всё то, что в общем скоротечней дыма.

1966

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

СНЕГ НА МОСТУ

Я вышла. Подъезд в подворотне дышал

Селедкой, махоркой и водкой.

Мерцала аптека. Провизор держал

Весы желтоватой щепоткой.

Упершись локтями в решетку моста,

Я эту столицу и лица

Читала, как текст незнакомый — с листа,

Все время боясь провалиться.

Горело под вздохом и сохло во рту,

Но снег под рукой оказался,

Он падал на этом чугунном мосту

И к городу не прикасался.

Он таял, вскипая на трещинах губ,

На шее с растерзанным шарфом,

Он в горло стремился и в самую глубь —

В потемки к роялям и арфам.

И свет воцарился! И в силах прочесть!

И крикнуло сердце:- О боже!

Любое страданье пошли перенесть,

Но старше не стать и моложе!

1967

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962–1969.

Москва: Советский писатель, 1970.