Стихотворения - [21]

Живут в бескрайней высоте!

По капле выходя за рамки,

Они достигли потолка —

Из них воздушны строят замки

На небосводе облака.

Из них ваяют обольщенья,

И знаки вещие, и сны.

Их моментальны превращенья

И лично к ним обращены!

Они плывут, как дирижабли,

Цедя сквозь жабры каждый луч.

Но ветер их берет за грабли,

Сгребая для чугунных туч —

Там все готово для рыданий,

Уже колесики дрожат,

И винтики воздушных зданий —

За каплей капля! — дребезжат.

Хлестнул огонь! И взвыл пантерой

Доисторический прибой!

Но капля остается мерой

Стихии этой и любой.

Источник: Библиотека Мошкова

КОЛЕЧКО

С ним не так мне было нелюдимо —

Не на пальце, а в груди сияло.

Покатилось вдаль колечко дыма,

А ведь жаль — и это потеряла!

Упорхнуло дымное колечко,

Из груди колечко дымовое,

И оно сжималось, как сердечко —

Дымчатое, нежное, живое.

И оно сжималось и летело

В грозовом огне над волчьим лесом, —

Как душа, покинувшая тело

Женщины, стоящей под навесом.

Трепетало и переливалось,

Гибель огибая и минуя.

И колечком дыма оставалось,

Обручальной дымкой поцелуя.

Оставалось так или иначе

Обручальным, дымчатым и нежным:

Дымчатым колосиком удачи,

Дымчатым колесиком надежы.

Так или иначе оставалось

Обручальным дымчатым созданьем,

От груди все дальше отрывалось,

От груди, раздвинутой дыханьем.

Я легко-легко и без нажима

Этот путь глазами повторяла,

Покатилось вдаль колечко дыма,

А ведь жаль — и это потеряла!

Источник: Библиотека Мошкова

МЯСНИК

Он выступает красиво,

С размахом и вдохновеньем,

Да, с душевным подъемом,

Энергично и артистично,

На древянных подмостках

Перед самой взыскательной публикой,

Возлагающей на маэстро

Такие большие надежды!

Он закатывает глаза

Перед тем, как достичь высот.

Его инструмент совершенен —

Он залит кровью и солнцем.

Исполнитель не знает равных,

И в крови он не больше,

Чем все другие.

Зритель стоит на цыпочках,

Затаив дыханье, вытянув шею,

Пуская морозный пар

И обливаясь потом, —

Публика страшно волнуется!

Чтоб разрядить напряженье,

Мясник барабанит костями.

Браво! Концерт окончен.

За фанерной скрываясь дверью,

Он снимает кожаный фартук,

Сбрасывает халат,

Моет руки свирепым мылом,

Пемзой трет и скрипучей щеткой,

Окунает лицо под кран.

Кофе! Кружку черного кофе!

Вы сегодня в ударе, маэстро!

Он глотает кофе как воздух,

Он выходит на свежий воздух,

Где с кусками свежего мяса

Вы спешите к себе на кухню,

Презирая его — за что?! —

С отвращеньем высокомерным,

Но при этом глотая жадно,

Переваривая утробно,

Сокровенно благославляя

Древний ужас его искусства.

Источник: Библиотека Мошкова

ВОДЕВИЛЬ

Ему когда-то было сорок лет,

А мне тогда же — двадцать пять.

Болтая

Веселую и злую чепуху,

Он с нами путешествовал по рощам

И улочкам готической земли.

И как-то раз, на цыпочки поднявшись

И втягивая пухленькое брюшко,

Напрягся он и сделал поцелуй

Тайком в мою не пламенную щеку.

Какая это скука, боже мой!..

Поступок был не то чтобы дурен,

А жалок и прискорбен глухотою,

Плешивостью кудрявого сердечка,

С которым жил малюсенький артист

И сочинитель добрых водевилей,

О драме зло мечтающий, о драме!

Но в драму не годится этот сорт.

Ты обернулся и увидел нечто

Похожее на карликову ярость,

И синими китайскими глазами

Прочел… и, улыбаясь, протянул

Рассерженному гному сигарету.

Но дым не утолил его амбиций,

А лишь слезой жестокой заволок.

С тех пор прошло четыре-пять столетий,

Воюющие страны помирились,

А дружеские страны подрались.

Таких людей убили террористы,

Таких высот достигла медицина,

Такие бомбы испекла наука!

Такие прилетали к нам тарелки,

Такие попадали к нам вещицы,

Такой парад планет по нас прошел!

Такие драмы разодрали душу,

А карлик не изжил своей обиды,

Он накачался ею, как сифон,

И распузырил под напором страшным,

И выпускает иногда струю

Злобивой газированой шипучки —

И все с одной и той же ложкой дегтя!

Какая это скука, боже мой!..

Слыхала я, что кровь бежит быстрей

По человечкам маленького роста.

Но этот случай — он из ряда вон!

С тех пор прошло четыре-пять столетий,

А эта кровь не пробежала круга,

Не смыла тех чернот, которым за день

Живая кровь скопляться не дает!

За это время кровь дрожащей мышки

Вокруг земли не раз, не два промчалась,

Очистив жилки серого созданья

И память от досадных нечистот.

За это время вспомнили китайцы

О Лао Цзы, Конфуции, продумав

Возможность к ним гуманного подхода

И к лучшему их участь изменив.

А мой артист малюсенький — нещаден,

И густо пену на губах разводит,

И рыкает, как водевильный лев,

О драме зло мечтающий, о драме!

Но в драму не годится этот сорт.

Источник: Библиотека Мошкова

МУСКУЛ ВОДЫ

Зеленое яблоко, алый гранат

Со мной провели эту ночь,

И в памяти сочной они сохранят

Мой дом, и мой дым, и мою одиночь.

И в своем ароматном раю

Безгрешные эти плоды

Не забудут бессоную душу мою,

Поющую — как мускул воды,

Как мускул ручья в незримой скале,

Где, в моем отражаясь стекле,

Пьют из ладоней многие.

И многие моют ноги.

Источник: Библиотека Мошкова

К СТОЛЕТНЕЙ ГОДОВЩИНЕ

Нас больше нет. Сперва нас стало меньше,

Потом постигла всех земная участь, —

Осталось только с полдесятка женщин,

Чтоб миру доказать свою живучесть.

Мы по утрам стояли за кефиром,

Без очереди никогда не лезли,

Чтоб юность, беспощадная к кумирам,

Не видела, как жутко мы облезли.

Дрожали руки, поднимая веки,

Чтоб можно было прочитать газету.