Стихотворения - [123]
РГАЛИ — Российский гос. архив литературы и искусства.
РГБ — Отдел рукописей Российской гос. библиотеки (бывш. Гос. Библиотеки СССР им. В. И. Ленина).
РНБ — Отдел рукописей и редких книг Российской Национальной библиотеки (бывш. Гос. Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина).
РМ — журн. «Русская мысль» (Москва).
РТ-1 — Рабочая тетрадь М. Кузмина 1907–1910 гг. // ИРЛИ. Ф. 172. Оп. 1. Ед. хр. 321.
РТ-2 — Рабочая тетрадь М. Кузмина 1920–1928 гг. // ИРЛИ. Ф. 172. Оп. 1. Ед. хр. 319.
Рук. 1911 — Кузмин М. Осенние озера, вторая книга стихов. 1911 // ИМЛИ. Ф. 192. Оп. 1. Ед. хр. 5–7 (рукопись).
С-1 — Кузмин М. Сети: Первая книга стихов / Обл. работы Н. феофилактова. М.: «Скорпион», 1908.
С-2 — Кузмин М. Сети: Первая книга стихов. Изд. 2-е / Обл. работы А. Божерянова. Пг.: Изд. М. И. Семенова, 1915 (Кузмин М. Собр. соч. Т. 1).
С-3 — Кузмин М. Сети: Первая книга стихов. Изд. 3-е / Обл. работы Н. И. Альтмана. Пб.; Берлин: «Петрополис», 1923.
СевЗ — журн. «Северные записки» (С.-Петерб. — Петроград).
СиМ — Богомолов Н. А. Михаил Кузмин: Статьи и материалы. М., 1995.
Списки РГАЛИ — несколько вариантов списков произведений Кузмина за 1896–1924 гг. // РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 43.
Список РТ — Список произведений Кузмина за 1920–1928 гг.//РТ-2
ССт — Кузмин Михаил. Собрание стихов / Вст. статьи, сост., подг. текста и комм. Дж. Малмстада и В. Маркова. Munchen: W.Fink Verlag, 1977. Bd. III.
ст. — стих.
ст-ние — стихотворение.
Стихи-19 — Рукописная книжка «Стихотворения Михаила Кузмина, им же переписанные в 1919 году» // РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 6.
Театр — М. Кузмин. Театр: В 4 т. (в 2-х книгах) / Сост. А. Г. Тимофеев. Под ред. В. Маткова и Ж. Шерона. Berkly Slavic Specialties, [1994].
ЦГАЛИ С.-Петербурга — Центральный гос. архив литературы и искусства С.-Петербурга (бывш. ЛГАЛИ).
WSA — Wiener slawistischer Almanach (Wien; с указанием тома).
Сети. Первая книга стихов>*
Первое издание сборника (С-1) вышло в апреле 1908 г. в московском издательстве «Скорпион», с которым Кузмин был, видимо, связан каким-то (вероятно, поначалу неформальным) договором о постоянном сотрудничестве. Обложка к книге была сделана художником Н. П. Феофилактовым, близким знакомым Кузмина (см. преамбулу к части четвертой «Сетей»). В оглавлении были специально отмечены ст-ния, публикуемые впервые.
История издания восстанавливается по переписке Кузмина с В. Я. Брюсовым. 20 января 1908 г. Кузмин написал: «Получили ли Вы в достаточно благополучном виде рукопись „Сетей“? Мне крайне важно Ваше мнение о стихах, неизвестных Вам. Я писал Михаилу Федоровичу <Ликиардопуло, секретарю В> о возможном сокращении (и желательном, по-моему) „Любви этого лета“. Если это не затруднит Вас, я был бы счастлив предоставить Вам это решение, равно как и выбор из 8 стихотворений („Различные стихотворения“), где я стою исключительно только за сохранение последнего: „При взгляде на весенние цветы“. Что можно опустить без потери смысла в „Прерванной повести“? „Мечты о Москве“? „Несчастный день“? „Картонный домик“?» (РГБ, арх. В. Я. Брюсова). 15 февраля Брюсов отвечал ему: «Сборник Ваших стихов я прочел, — пока еще бегло, оставляя себе удовольствие настоящего чтения в будущем. Вы спрашивали меня, не нахожу ли я лучшим выкинуть какие-либо пьесы из Вашего сборника. Разумеется (— и это Вы знаете не хуже меня и любого критика), не все стихотворения в книге равны одно другому и рядом со „счастливыми“ есть и „неудачные“. Но я был бы решительно против каких бы то ни было сокращений. Не говоря о том, что книга и так очень невелика, в ней есть цельность, которая может легко нарушиться от таких пропусков» (WSA. Bd. 7. S. 73–74; публ. Ж. Шерона; здесь и далее печатается с исправлениями по автографу — РНБ, арх. П. Л. Векселя). 20 февраля последовал ответ Кузмина: «Пусть будет: выбрасывать из книги я ничего не буду, но вот что думаю. Т. к. последние 2 цикла не очень вяжутся с остальной книгой и т. к. я предполагаю писать еще несколько тесно связанных с этими двумя циклов, не помещать их в „Сетях“, а оставить для возможного потом небольшого отдельного издания» (РГБ, арх. В. Я. Брюсова). Об этом первоначальном замысле см. также: «Решили <с Вяч. Ивановым> „Мудрую встречу“, „Вожатого“, „Струи“, и дух<овные> стихи издать отдельно в „Орах“ весною же» (Дневник, 19 февраля 1908). Однако уже 23 февраля Кузмин записывает «Прислали корректуры „Сетей“ до конца» (Дневник), что, по всей видимости, и отменило задуманное предприятие.
Второе издание сборника вышло в декабре 1915 г. с большими изъятиями, сделанными военной цензурой (в тексте они отмечены строками точек), что было воспринято Кузминым как «неприятности» (Дневник, 14 июля 1915). В остальном текст почти не претерпел изменений, поэтому как источник С-2 нами учитывается в единичных случаях.
В сборнике воспроизводится текст С-3. Это издание выходило в Берлине без авторского наблюдения, но явно с ведома Кузмина и, можно полагать, по тексту, предоставленному им владельцу издательства «Петрополис», Я. Н. Блоху, о близких дружеских отношениях Кузмина с которым см.: Letter of M. A. Kuzmin to Ja. N. Blox / Publ. of John E. Malmstad // Венский сборник. С. 173–185; Тимофеев А. Г. Михаил Кузмин и издательство «Петрополис» // Русская литература. 1991. № 1. С. 189–204; Харер К. «Верчусь, как ободранная белка в колесе»: Письма Михаила Кузмина к Я. Н. Блоху (1924–1928) // Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига; М., 1992. С. 222–242. Хотя разночтения трех изданий немногочисленны, но отброшены быть не могут.
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
Впервые в таком объеме (593 текста) воспроизводятся произведения, опубликованные при жизни (в период с 1910-го по 1932 г.) одного из основателей футуристического движения в России Д. Бурлюка. В книгу также включены все стихотворные произведения его брата Н. Бурлюка, опубликованные в футуристических альманахах с 1910-го по 1915 год. Без творчества этих поэтов невозможно правильно понять историю русского авангарда и в целом русской поэзии XX века.http://ruslit.traumlibrary.net.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.