Стихотворения - [41]

Красна домашняя моленна,

Горя оковкою басменной,

Иконы — греческая прорись,

Что за двоперстие боролись,

От Никона и Питирима

Укрыла их лесная схима.

Параша — ах!..Как осень, злат,

Пред ней Феодор Стратилат.

Мамаша ахнула за дочкой,

Чтоб первый блин не вышел кочкой,

Как бы на греческую вязь

По бабьей простоте дивясь.

Опосле краткого канона

Пошли хозяину поклоны.

— Здоров ли кум? Здоров ли сват?

Что лов семуженый богат,

На котика в Норвегах цены,

Что в океане горы пены —

Того гляди прибьет суда!

Как Пашенька?..Моя — руда! —

И девушка, оправя косы,

Морскому волку на вопросы

Прядет лазурный тихий лен.

— Мои хоромы — не полон,

И гости — не белуга в трюме!

Без дальних, доченька, раздумий

Зови подруг на посиделки!.. —

— Ох, батюшка, плетешь безделки,

Не для Параши вольный дух!.. —

— Тюлень и под водою сух!..

Еще молодчиков покраше,

Авось, приглянутся Параше,

Не мы — усатые моржи!.. —

Что куколь розовый во ржи,

Цвели в прирубе посиделки.

Опосле утушки и белки

Пошли в досюльный строгий шин.

— Я Федор, Калистрата сын,

Отложьте прялицу в сторонку!.. —

И вышла Пашенька на гонку.

Обут детинушка в пимы,

И по рубахе две каймы

Испещрены лопарским швом.

— Заплескала сера утушка крылом,

Ой-ли, ой-ли, ой-ли!

Добру молодцу поклоны до земли!

Ты на реченьке крыла не полощи,

Сиза селезня напрасно не ищи!

Ой-ли, ой-ли, ой-ли!

Выплывали в сине море корабли!

Сизый селезень злым кречетом убит,

Под зеленою ракитою лежит!

Ой-ли, ой-ли, ой-ли!

Во лузях цветы лазоревы цвели!

Еще Федор Парасковьюшку

Не ищи по чисту полюшку!

Ой-ли, ой-ли, ой-ли!

Поклевали те цветочки журавли!

Парасковья дочь отецкая,

На ней скрута не немецкая!

Ой-ли, ой-ля, ой-ли!

Серу утушку ко прялке подвели… —

Все девушки: Ахти-ахти!

Красивее нельзя пройти

Размеренным досюльным шином

Речной лебедушке с павлином!.. —

— Спасибо, Федор Калистратыч!..

Подладь у прялки спицу на стычь!.. —

И поправляет паслю он,

Лосенок, что в зарю влюблен.

И кисть от пояса на спице

Алеет памяткой девице:

Мол, кисточкой кудрявый Федя

В кибитке с лапушкой поедет.

Запело вновь веретено…

Глядь, филин пялится в окно!

Не ясно видно за морозом.

Перепорхнул к седым березам,

Ушаст, моржовые усы…

Хозяин!..У чужой красы!..

Но вьются хмелем посиделки —

Детина пляшет под сопелки

То голубым песцом в снегах,

То статным лосем в ягелях,

Плакучим лозняком у вод —

Заглянет в омут и замрет,

В лопарских вышивках пимы…

Чу! Петухом из пегой тьмы

Оповещает ночь полати,

Лежанки, лавицы, кровати,

Что сон за дверью в кошелях

Несет косматых росомах

И векшу — серую липушу

Угомонить людскую душу!

* * *

Как лен, допрялася неделя.

Свистун поземок на свирелях

Жалкует, правя панихиды,

И филин плачет от обиды,

Что приморозил к ветке хвост.

На вечереющий погост

Зарница капает сусалом.

Вон огонек, там в срубце малом

Живет беглец из Соловков —

Остатний скрытник и спасалец,

Ночной печальник и рыдалец

За колыбель родных лесов.

И стало горестно Параше,

Что есть молитва за леса, —

Неупиваемые чаши

Земле готовят небеса.

Сподоби, Господи, сподоби

Уснуть невестой в белом гробе

До чаши с яростной полынью!..

А вечер манит нежной синью,

И ель, как схимник в манатейке…

— Не приросла же я к скамейке!

Пойду к отцу Нафанаилу

Пожалковать на вражью силу,

Что ретивое мне грызет! —

Сама не зная как по крыльцам

Она бежит, балясин рыльца

Собольим рукавом метет,

Спеша испить от ярых сот.

Вот на сугробе волчий след,

Ни огонька, ни сруба нет,

Вот слезка просочилась в ели,

Тропинку выкрали метели…

Опять сугроб — медвежья шапка…

Ай, волк, что растерзал арапка!

Бирюк матер, зеленоглаз,

Знать утка выплыла не в час!

Котлом дымится полынья…

— Пусть растерзает и меня,

Чтоб не ходила красным шином!.. —

Касатка в стаде ястребином,

Бесстрашна внучка Аввакума.

В тенётах сокол — в сердце дума

Затрепетала по борьбе

Без терпкой жалости к себе.

И как Морозова Федосья,

Оправя мокрые волосья,

Она свой тельник золотой,

Не чуя, что руда сгорает,

Над зверем, над ощерой тьмой

Рукою трезвой поднимает

И трижды грозно осеняет!

Как от стрелы, метнулся волк,

Завыл, скликая бесов полк,

И в миг издох…Параша к срубу,

Слюдою осыпая шубу

И обронив с косы вязейку,

Упала в сенцах на скамейку.

Пахнуло тепелью от сердца…

Омыты тишиною сенцы.

Вот гроб колодовый, на нем,

Пушистым кутаясь хвостом,

Уселась белка буквой в святцах…

— С рассудком видно не собраться… —

Чу! В келье плач глухой и палый!..

— Что, Парасковьюшка, застряла?

На темя капают слова,

Уймися, девка не вдова!..

Намедни спрос чинил я белке:

Что. полюбились посиделки

У сарафанистой Ариши?

Запрыскала, усами пишет.

На Федьку сердится…Да, да!

Плыви, лебедушка, сюда! —

И очутилась Паша в келье.

Какое светлое веселье!

Пред нею в мантии дерюжной,

Не подъяремный и досужный,

Сиял отец Нафанаил.

Веянием незримых крыл

Дышали матицы, оконце…

— Не хошь ли сусла с толоконцем?

Вот ложка — корабли по краю!

Ведь новобрачную встречаю, —

Богато жить да сусло пить!.. —

— Я, батюшка!.. — Эх, волчья сыть! —

И старец указал брадою.

Возрилась гостья, что такое?

Хозяин…Морж…стоит у печи,

Усы в слезах, как судно в течи,

Как паруса в осенний ливень!..

— Мотри, голубка, Спас-от дивен,

Не поругаем никогда!.. —

— Ах, батюшка!.. — Пройдут года,

Вы вспомните мои заветы, —

Руси погаснут самоцветы!

Уже дочитаны все святки,

Златые роспиты напитки,