Стихотворения - [32]

И лучше знают кости,

Когда самим им надо

Улечься на погосте!

<1929>

«Пригрезился, быть может, водяной…»

Пригрезился, быть может, водяной,

Приснился взгляд — под осень омут синий!

Но, словно я по матери родной,

Теперь горюю над лесной пустыней…

И что с того, что зайца из куста

Простой ошибкой принял я за беса,

Зато, как явь, певучие уста

Прослышал я в немолчном шуме леса!

Мне люди говорят, что ширь и даль

За лесом сердцу и глазам открылась,

А мне до слез лесной опушки жаль,

Куда ходил я, как дьячок на клирос!

Жаль беличью под елью шелуху

И заячьи по мелколесью смашки…

Как на мальчишнике засевшую ольху,

Одетую в широкие рубашки!

Жаль стежки лис, наброшенные в снег,

Как поднизи, забытые франтихой,

И жаль пеньки и груды тонких слег,

Накрытых синевою тихой…

Вздохнуть на них присядет зимний день

И смотрит вниз, не подымая взгляда…

И тень от облака да я, как тень,

Бредем вдвоем по дровяному складу…

А мужикам, не глядя на мороз

Приехавшим за бревнами на ригу,

Я покажусь с копной моих волос

Издалека похожим на расстригу!

<1929>

«День и ночь златой печатью…»

День и ночь златой печатью

Навсегда закреплены,

Знаком роста и зачатья,

Кругом солнца и луны!..

День смешал цветок с мозолью,

Тень морщин с улыбкой губ

И, смешавши радость с болью,

Он и радостен и груб!..

Одинаково на солнце

Зреют нивы у реки

И на пальцах заусёнцы

От лопаты и кирки!..

Расточивши к каждой хате

Жар и трепет трудовой,

Грузно солнце на закате

Поникает головой!..

Счастлив я, в труде, в терпеньи

Провожая каждый день,

Возвестить неслышным пеньем

Прародительницы тень!..

К свежесмётанному стогу

Прислонившися спиной,

Задремать с улыбкой строгой

Под высокою луной…

Под ее склоненной тенью,

В свете чуть открытых глаз,

Встретить праздник сокровенья

И зачатья тихий час!..

Чтоб наутро встать и снова

Выйти в лоно целины,

Помешав зерно и слово —

Славу солнца и луны!

<1929>

«Должно быть, я калека…»

Должно быть, я калека,

Наверно, я урод:

Меня за человека

Не признаёт народ!

Хотя на месте нос мой

И уши, как у всех…

Вот только разве космы

Злой вызывают смех!

Но это ж не причина

И это не беда,

Что на лице — личина:

Усы и борода!.:

…Что провели морщины

Тяжелые года!

…И полон я любовью

К рассветному лучу,

Когда висит над новью

Полоска кумачу…

…Но я ведь по-коровьи

На праздник не мычу?!

Я с даром ясной речи

И чту я наш язык,

А не блеюн овечий

И не коровий мык!

Скажу я без досады,

Что, доживя свой век

Средь человечья стада,

Умру, как человек!

<1929>

«За ясную улыбку…»

За ясную улыбку,

За звонкий смех врассыпку

Назначил бы я плату,

Я б основал палату,

Где чистою монетой

Платили бы за это…

…Но мы не так богаты:

Такой палаты нету!

<1929>

«Пока не прояснится…»

Пока не прояснится

И мысль моя, и речь,

Суровой власяницы

Я не снимаю с плеч!

Увы! — за миг отрады,

Благословенный миг,

Пройти мне много надо

Под тяжестью вериг!

Но поборов усилья

И сбросив тяжкий спуд,

Я вижу вдруг, как крылья

Растут, растут, растут!

И чую я, покорным

И сладким сном заснув,

Как бьет по крупным зернам

Простертый жадно клюв!

<1929>

«Под кровлей шаткою моею…»

Под кровлей шаткою моею

Дрожит и приседает дом…

          …И сам сказать я не умею

              И голос заглушает гром!

Сверчком сижу я за трубою,

Свернувшись в неживой комок…

         …И говорю я сам с собою,

             Но и другим сказать бы мог.

Сказать, что в продублённой шкуре,

Распертой ребрами с боков,

            Живет и клекот грозной бури,

             И мудрость тихая веков!

<1929>

«Года мои, под вечер на закате…»

Года мои, под вечер на закате

      Вздымаясь в грузной памяти со дна,

Стоят теперь, как межевые знаки,

      И жизнь, как чаща с просека, видна…

Мне сорок лет, а я живу на средства,

      Что не всегда приносят мне стихи,

А ведь мои товарищи по детству —

      Сапожники, торговцы, пастухи!

У них прошла по строгому укладу,

      В трудах, все та же вереница лет:

Им даром счастья моего не надо,

      А горя моего у них же нет?!.

Для них во всем иные смысл и сроки,

      И уж куда нужней, важней дратва,

Чем рифмами украшенные строки,

      Расшитые узорами слова…

А я за полное обмана слово,

      За слово, все ж кидающее в дрожь,

Все б начал вновь и отдал бы все снова

      За светлую и радостную ложь…

<1929>

«Упрятана душа под перехват ребра…»

Упрятана душа под перехват ребра…

Душа — как торба, снаряженная в дорогу

И разной всячинки в ней понемногу —

И медной мелочи, и серебра…

Один пешком, другой трясется на возу,

Всю жизнь, как по столбам, отсчитывая по дням

И золото любви у всех в исподнем,

На самом дне завернуто внизу!

Равно мы все плохи… равно все хороши!

И часто человек лишь потому хороший,

Что за душою у него ни гроша,

А может, даже нет совсем души?

И потому есть люди, добрые со зла,

В себе того не замечающее даже:

У сердца нашего, как у поклажи,

Есть два конца от одного узла!

Упрятано оно под перехват ребра,

Как торба, взятая в безвестную дорогу.

И разной всячинки в нем понемногу:

И зла про всех, и про себя добра!..

<1929>

«Хорошо, когда у крова…»

Хорошо, когда у крова

Сад цветет в полдесятины…

Хорошо иметь корову,

Добрую жену и сына…

Вдосталь — силы, в меру — жира,

В жилах — тихое тепло…

Словом — жизнью жить здоровой,

Не мотаяся по миру,

Как по осени трепло.

Нет судьбы бездомной лише,

Мало радости хоть на день

Под чужой остаться крышей,