Стихотворения и поэмы - [5]

Ты слышишь: сквозь ночи, сквозь грохот

строительным взметом высот

моя молодая эпоха

героику будней несет.

За берегом медленной ночи

строительство выйду встречать.

И город гудком прогрохочет

приветный двенадцатый час.

И вновь за разлуку расплатой

вольются в старанья сполна

бетон коксохимкомбината,

распутица рельс и канав.

1932

Письмо звериноголовской молодежи

С чистокровным полуднем вровень,

через сотни дорожных мет

пусть приходит к вам это слово

заправилой больших бесед.

Не припомните? За два года

путь, исхоженный сотнями ног,

от околицы до завода

между нашею дружбой лег.

И меня без большого риска

вы, наверное, сгоряча

вовсе выкинули из списка

однокашников, посельчан.

Только я, пережив другое

и в других проходя боях,

вспоминаю как дорогое —

ваши лица и ваши края.

Не от зауми, не от скуки,

мысли искренностью задев,

снова память беру на поруки

за ее полнокровье дел.

Все припомните, — до запевок,

проходящих в одном ряду

с неустанной атакой сева

в боевом тридцатом году.

Как, гремя, горячась, волнуясь,

весь район напряжением сжав,

с боем двигали посевную,

каждым гектаром дорожа.

Не расскажешь всего, что было

(каждый шаг борьбой напоен),

мы под корень старье рубили,

строя заново район.

Этот бой не забыт, и снова

в заводских корпусах всегда

к каждой точке, к победе новой

я иду по его следам.

Даже песни густеют потом...

Вы прислушайтесь: раскаляясь

вашим пульсом большой работы,

бьется, грохает вся земля.

Если вы, каждый год крепчая,

темп берете в кругу посевном,

мы вам тотчас же отвечаем

коксом, сталью и чугуном.

Так в делах мастеров завзятых

будни выкованы, стройны,

мы растем и растем, ребята,

на стропилах своей страны.

Как-нибудь, может, в пору такую,

может, в отпуск очередной

вместе встретимся, потолкуем

о пережитом, о родном.

Может, в вечер синий, как море,

за беседою, тишь рубя,

расскажу про Магнитогорье,

вы расскажете про себя.

Подытожим, дела разведав,

чтобы завтра, все сохранив,

наши кимовские победы

вырывались за синь границ.

Это главное в мысли четкой,

что я вызнал в строке сухой

посевной и газетной сводки,

нынче двинувшей слово в поход.

1932

Стихи первому другу — Михаилу Люгарину

Дружба — вместе,

а табачок — врозь.

Дедова пословица

Ты о первой родине

песню начинаешь,

и зовут той песней —

крепче во сто крат —

пашни да покосы,

да вся даль родная,

да озер язевых

зорняя икра,

да девчата в шалях,

снежком припорошенных,

озими колхозной

ядреные ростки...

И не бьется в сердце

ни одна горошина

давней, доморощенной,

избяной тоски.

...Ты о нашем городе

песню запеваешь,

и зовется в песне

родиной второй,

нас с тобой на подвиг

срочно вызывая,

до последней гайки

наш Магнитострой.

Может, послабее,

может, чуть покрепче,

я пою о том же...

И — навеселе,

как родня — в обнимку,

на одном наречье

ходят наши песни

по своей земле.

Эта дружба затевалась

не на случай, не на срок,

шла по снегу и по пыли

всех исхоженных дорог.

Вместе бросили деревню

и отправились в отход,

начинали вместе строить,

строим, выстроим завод.

На одной подушке спали,

вместе пили «Зверобой»,

на работу выступали

с красным флагом — будто в бой.

Хлеб делили, соль делили,

жизнь делили, как табак,

и по графику носили

разъединственный пиджак.

Каждый праздник, как награду,

получали от страны,

то — рубахи из сатина,

то — суконные штаны.

Только вспомни, как, бывало,

первый вечер, первый год

мы певали под гармошку

без подсказок и без нот:

«Ты, гармошка, — сине море,

я — игрок на берегу...

Лет семнадцати девчоночку

себе поберегу...»

А теперь, вздохнув глубоко,

папиросу прикурив,

я скажу тебе такое,

что и прежде говорил:

«Если ты ее полюбишь,

либо дорог станешь ей, —

отойду я от девчонки,

первой радости моей.

Смех забуду, всех забуду,

тыщу раз вздохну на дню,

на замок закрою сердце, —

друга в сердце сохраню...»

Только надо так договориться,

в жар любой, в любую гололедь,

дружба не снежинка и не птица,

что по ветру может улететь.

Всё проверь, за правду не серчая,

и запомни: в жизненном строю

за твою походку отвечаю,

как и ты ответишь за мою.

Я тебя ценю не за улыбку,

что как солнце в середине дня,

даже шаг, похожий на ошибку,

отдается в сердце у меня.

Зори меркнут, тучи ходят рядом,

как свинец, становится вода...

Может, я ругаюсь злей, чем надо,

слишком хмурю брови иногда.

Кривду всю покуда не порушив,

вечной правде верная сполна,

бьется насмерть и за наши души,

слава наша — Родина-страна.

Может, не додружим, не достроим,

может, завтра, может, через час

выйдем мы с ровесниками строем,

унося винтовки на плечах.

В бой, так в бой, на битву, а не в драку,

жизнью став на самом берегу,

как шагнем мы в первую атаку,

в первый раз ударим по врагу?..

Если же отступишь перед тучей,

по руке ударишь в черный срок

и уйдешь, ничейный и колючий,

перепутьями чужих дорог,-

на минуту камнем станет нежность,

ты иди, не думай обо мне...

Встречу я тебя, товарищ, тем же,

чем врага встречают на войне.

И тогда-то — сердцем, а не речью

всей России в мировом бою

за твою походку я отвечу

так же, как отвечу за свою.

А покамест друг у друга

ты в долгу и я в долгу.

Если в жизни станет туго,

чем захочешь — помогу.

Если я скажу сурово,

вдруг обижу невзначай,

ты найди суровей слово,

той же дружбой отвечай.

А сегодня утром ясным

по уставу, в свой черед,

выступаем с флагом красным

на великий фронт работ.

Сердце просится наружу,