Стихотворения и поэмы - [63]

Олень где-то чащу во мгле пересек,

Радость дорог на рогах он несет,

Радость дорог на ветвистых рогах,

И вечера привкус на мягких губах.

Деревья, земля... Милый мир голубой!

Вечер... И я возвращаюсь домой.

11

Будит она меня, вдруг: — Оглянись!

Путь твой так долог был. Слышишь?

Проснись!

Руками угасшими я отвечал.

Я видел: и счастье, и гнев, и печаль...

— Ну, оглянись же! — велит мне она. —

Что значат на лбу у тебя письмена?

Я отвечаю ей из пустоты:

— Тебе показалось. Ошиблась ты.

Тихо и душно. И на весы

Ночи прошедшей ложатся часы.

Снова будит: — Проснись, живей!

Иней лежит на твоей голове.

Сонно я ей бормочу в ответ:

— Это не иней, а жизни след.

— Дай твою руку, — шепчет, — ну, дай!

Чего-то боишься ты... Смерти, да?

Я говорю, покачав головой:

— Не знаю чего, сам не знаю чего.

Свалены годы и ночи в углу,

Как рваное, в дырах белье на полу...

День на дворе. И солнце, и свет.

А мой день ушел. Моего дня нет!

Нет моего дня. Нет! Не найти!

Но мне всё равно по другому пути...

12

Вишни она принесла на заре.

Молча. Без слов... Пустота на дворе.

Вишни. К постели. — Не раздави!

Кровавое ложе, ложе в крови!

Где эта ветвь родилась, где росла?

Босая и тихая их принесла.

По две и по три. И рядом листки.

Вишни — как розовые соски.

Провод и крыша в открытом окне.

Песня грачей прилетает ко мне.

— Вишен горящих не раздави!

Кровавое ложе, ложе в крови!

Грачи улетают в зеленый рассвет.

— Где мы теперь? — Но ответа нет.

День начинается. Птицы, в полет!

Песня вернется, песня придет!

Синий свет ночи зачах, зачах!

Горят, расцветают вишни в лучах.

По две и по три. И рядом — листок.

День у твоих опускается ног!

Где же ты? Где? Отвечай, не таи!

Еще мне любимей руки твои!..

Вишни она принесла на заре.

Молча. Без слов. Пустота на дворе.

1929—1930

Перевод Д. Маркиша (1-3, 5-12) и А. Ахматолвой(4)

ТАНЦОВЩИЦА ИЗ ГЕТТО

ТАНЦОВЩИЦА ИЗ ГЕТТО

Стансы

1

Стремительно блистанье легких ног —

Моя любовь танцует перед вами:

Встречается с клинком стальной клинок

И объясняются, сверкая лезвиями.

Бушуют складки платья и фаты,

Подобно говорливому прибою.

И буйный ветер, разбросав цветы,

Зовет тебя и тянет за собою.

И вот — гора и бездна... Снег какой!

И на скале отвесной — поединок...

Не упади! — Молю тебя тоской

Изгнанья, слез, скитальческих тропинок.

От плеч струится серебристый ток,

Но что-то недосказано ногами...

Встречается с клинком стальной клинок

И объясняются, сверкая лезвиями.

2

Куда тебя зовет, куда ведет

Холодный ветер и ночное горе?

Метель метет, в полях метель метет,

Калитки и ворота на запоре.

Ненастной ночью, дымной и седой,

Слепому року ты себя вручила,

И он не разлучается с тобой,

И требует, чтоб ты его любила,

Чтоб ты ему плясала на заре

И забывала нищету и голод...

Кому не сводит ноги на костре?

Кому не сводит ноги зимний холод?

Сама земля пылает, как костер,

А небо дышит стужей ледяною...

И ты танцуешь... И висит топор

Над запрокинутою головою.

3

Твой грозный рок отныне всем родня

И всем чужой... Не жалуйся. Ни слова!

Танцуй ему, запястьями звеня;

Веди его, как поводырь слепого.

Он вездесущий — он на всей земле;

Не отставай — ему дала ты клятву.

Он меч волочит в непроглядной мгле

И отовсюду собирает жатву.

В любой стране его узнает ночь:

Оброк с живых и мертвых собирая,

Он всех готов принять и всем помочь:

— Покойтесь в бозе — вот земля сырая!

Испей свою беду, как пьют вино;

Танцуй ему в харчевнях и в острогах.

И не стыдись — веди его... Темно

И пусто на заплеванных дорогах.

4

Сравню я разве океан с рекой?

И разве буре гавани по нраву?

Из сердца шумно вырвался покой

И улетел, как золотая пава.

Мне следовало паву привязать,

Как старую козу, к ветле веревкой...

Коза ушла... И горевала мать...

И дом ушел, с чуланом и с кладовкой...

Была коза... Безрогая коза...

Ей миндаля хотелось и изюма...

Ушла коза за долы, за леса,

Подальше от хлопот людских и шума...

Осталась сказка — больше ничего!

А детства нет... В моих скитаньях долгих

Ищу его и нахожу его,

И вновь теряю на ночных проселках.

5

Сказанье о козе, что вдруг ушла,

И о ветле, из коей вяжут метлы...

А впрочем, где коза и где ветла?

На пустырях не зеленеют ветлы.

Сказанье о несаженной ветле,

Но выметнувшей вверх в цвету и в силе:

Ее всегда срубали на земле,

Срубали много раз, и не срубили.

Сказанье о железном топоре,

Что занесен над гордой головою...

Вот — хлеб и кров! Не стой же во дворе,

Войди, моя любовь, в мой дом со мною.

Сказание о четырех углах,

Которые под палкой не покину:

Я сам стоял с отвесом на лесах

И светом звезд поил сырую глину!

6

Был свет уже погашен. В темноте

Светились только белые колени.

Ты появилась в призрачной фате,

И боль твоя рванулась на ступени.

И я подумал: «Так в ночных горах

Кочует неприкаянная птица...»

Тебя шаги пугают?.. Это — страх.

Он заставляет сердце громче биться...

В начале ночи отворилась дверь,

Гляжу — покой с котомкой у порога.

«Прощай! — сказал. — Один живи теперь.

Я ухожу. Меня зовет дорога».

И я спросил, как будто сам не знал:

«Что у тебя в котомке, за спиною?»

Не глядя на меня, покой сказал:

«Я сердце уношу твое с собою...»

7

Червонный жар волос, как суховей,

Сжигает обнаженные колени,

И ты еще нежней, еще стройней,

На наготе ни облачка, ни тени.

Заткать себя в лучистый твой клубок?

Но где потом найду его начало...