Стихотворения и поэмы - [60]

Шрифт
Интервал
Рьяно ринулись и сгрудились все, против Мгера встав,
И вопят ему:
«Эй, дьявол Мгер!
С коня ты сойди! В церковь иди!
Восплачь, взмолись, отвернись
От наущения сатаны!
А биться хочешь — не сетуй:
Рубя,
С вековыми костями смешаем
Тебя!»
Мгер молчит, недвижим,
Что гора, недвижим,
Все зараз подались назад;
Все зараз застыли… стоят.
Все зараз о камни ногой
Громко ударили — раз!
Сомкнули ряды; призывая в бой,
В щиты кулаками ударил строй —
И ринулся рьяно,
Крича и гремя,
Словно буря рванулась вперед
Волна за волной.
До небесных высот
Тучу пыли взнесли,
Налегли,
Напряглись,
Кулаками грозя,
Подпирая друг друга, рвались, неслись, добрались
До Мгера — рвать его
И топтать.
Пришпорил Мгер огневого коня,
Ворвался в толпу,
На две стороны бросил врагов,
Направо — одних, налево — других.
К востоку — одних, к закату — других.
Отбросил, погнал, и настиг, и сдержал.
И встал он лицом к лицу
С князьями, со знатью
И с людом дворцовым, —
И меч Авлуни он схватил, обнажил,
И меч Авлуни, словно молния, бил.
Словно пламень могучий меж темных туч,
Всё кромсал он, бросал,
Сжигал и топтал,
А тех, кого меч острием не пронзал, —
Тех пламень, бегущий с меча, поражал,
И паводком кровь текла.
Кто целым остался — в страхе бежал.
Словно хворост сухой, рассеялись все.
Князья, священники, старшины
Со звонницы церкви подняли звон,
И дряхлые старцы со всех сторон,
И мать и дитя, и бедняк и богач
К церкви стекались, — и толпы росли,
Словно волны морские шли.
Запрудили церковь со всех сторон
Князья, священники, старшины,
Стекался весь город шумливый —
Сасун!
И прокляли страшного Мгера они:
     «Проклятье тебе,
     Злохитростный Мгер!
     Ты с антихристом схож!
     Ты бушующий дэв!
     Ты, восставший на мир,—
     Чтоб ты жаждал всегда, чтоб голодным блуждал!
     Чтоб ты был без детей, без наследников был!
     Чтоб ты смерти взыскал, да ее не сыскал
     До поры, как придет Иисус
     Суд вершить над тобой!»
И проклятье дошло, поймало
Мгера.
И земля не могла — не держала
Мгера.
По колена ноги коня
Погружались в прах.
С великим трудом
До могилы родителей Мгер добрался,
Обнял могилу, молвил в слезах:
     «Отец, поднимись!
     Мать, поднимись!
     Укажите исход
     Вашему Мгеру».
И вот из могилы голос идет,
На плач ответ подает:
     «Отправься, сынок, на взгорье Тоспан,
     В Воронову пещеру,
     Порыдай, пострадай,
     Покайся в слезах,
     Чтоб Христос тебя пожалел,
     Даровал избавленье».
И родная земля не держала
Мгера.
И солнце, что взор умирающих,
Меркло
И тускло взирало, не согревало
Мгера.
По колена ноги коня
Погружались в прах.
И с великим трудом Мгер поплелся
И добрался до озера Ван.
Отомкнулась Воронова пещера,
В объятья свои приняла
Мгера с конем.
И замкнулась Воронова пещера,
Как пустила Мгера с конем.
И Мгер-исполин
В пещере живет.
Тусклый мреет огонь
Дни и ночи над ним.
На день — кружка воды.
Хлеба в день — три ломтя.
Пред конем — сноп трилистника
Вечнозеленой травы.
И, бессмертный, думает Мгер
О жизни людей,
Мирские дела змеей
Обвивают сердце его,
И не плачет, не кается он,
Чтоб Христос его пощадил
За его злые дела.
И плывут
Тучи, полные пламенем, влагой,
С величавой вершины Масиса,
С увалов Синапа, с моря Ципан,
Пламенем бьют
В нагую Воронову пещеру,
В закрытый за Мгером вход,
Громыхают, сверкают,
Убывают, себя истощив.
А в недрах пещеры, в глуби скалы,
Гневом исполненный, Мгер
Грозно кричит.
Топочет и ржет
Взнузданный конь, огненный конь.
Потрясают и Мгер и конь
Мир до его основ.
И в день Вознесения каждый год,
Когда небо к земле с лобзаньем идет
И воду целует огонь,
В день Вознесения каждый год,
Когда все раздвигают створы ворот,
Опасаются в селах и в городах:
Распахнется Воронова пещера,
Появится Мгер.
И горожане, селяне
В слезах
Молят Христа:
Злого Мгера связать, не выпускать,
Чтоб не вырвался он, землю не разорил.
И в одно Вознесенье, когда Мгера врата
Вновь разомкнулись, в пещеру проник
Старый пастух, и пред старцем возник
Кто-то могучий, подобный скале.
На его голове был шлем,
Он сидел на коне огневом,
Молнию он держал —
Так он старцу предстал.
«Кто ты?» — молвил старик.
«Я — Мгер, сын Давида.
Ты откуда пришел, старик?»
— «С белого света», — молвил пастух.
«А мир изменился иль нет?» —
Спросил его Мгер.
«Мир всё такой же, как был», —
Молвил старый пастух.
«И по-прежнему люд простой изнывает в труде
И добычу свою отдает другим,
Сам голодным живет?» —
Спросил его Мгер.
«Да, всё по-старому, Мгер Джоджанц».
— «Ну, возвращайся в свой злобный мир», —
Сказал возмущенный Мгер.
«Когда же ты выйдешь на белый свет?» —
Мгера спросил старый пастух.
«Когда нож до кости
Дойдет
И Мгера народ
Позовет», —
Грозный ответил Мгер.
Из пещеры вышел пастух,
И замкнулась Воронова пещера.
И до этого дня
Мгера пещера таит.
Он сидит на могучем коне
В броне,
Молния в правой руке,
Щит на левой руке,
На голове его — шлем.
Слушает… мир окружающий — нем.
     Слушает… глухо, темно.
     Вся душа его в слухе,
     Ухо
     К народу обращено.

Эпилог

Даль времен велика, миновали века
С той поры, как любящий бедных Мгер
Был замкнут в пещерный мрак.
Злобных тысяча лет прошло,
Снова тысяча злобных лет,
Унылых, свирепых, тягостных лет.
И простой народ, подневольный раб,
Что животное вьючное, изнывал,
Страдал, тяжко грудь вздымал,
Поля засевал, города воздвигал
Продолжить чтение
Еще от автора Аветик Саакович Исаакян
Умники города Нукима

В книжку вошли сказки классика армянской литературы Аветика Исаакяна. Мудростью, любовью, добротой и юмором дышат они.

Рекомендуем почитать
Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.

Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.

Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.

Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)