Стихотворения и поэмы - [58]

Вишап из Сасуна!

Чем же мне торговать?»

У Мгера в очах тут огонь засверкал,

И пекарь увидел и в страхе смолчал.

Хлеба под замок пекарь убрал.

Пальцем запоры Мгер отбивал,

Хлеба поедал.

Хозяин опять рассердился, сказал:

«Мгер! Зачем ты замки отбиваешь,

Хлеба поедаешь?

Иль закона не знаешь?

Хлеб чужой, не тебе предназначен он!

Есть кара! Есть кара!

И закон! Закон!»

И Мгер тут стальными плечами пожал,

Удивился, сказал:

«Кара? Закон? Про какую твердишь вину?

А это — закон?

Я — трудную лямку тяну,

Ты — вкушаешь сладость одну

Да сколачиваешь казну!»

И с мрачной душой в путь отправился Мгер.

Из Востана дорога его увела.

И вот подошел он к земле Латар,

У какого-то встал села.

И Мгеру работу дал старшина,

Как батраку, за харчи,

Велел с рассвета начать,

Гонял его в поле под яростные лучи

И в виноградники богача.

Уж свет дневной уходил,

Крестьянин поле скосил,

Снопы увязал, сложил

Заскирдовал на току

Золотую пшеницу.

Дорога гусана к скирдам привела.

Лира гусана — череп вола.

Три меж рогами струны

Туго натянуты, прикреплены.

Он отдал поклон, на сноп он присел,

Он по струнам ударил и складно запел,

Насущному хлебу он славу воспел.

«Да славится хлеб —

Благо народа!

Нужнее, чем хлеб,

Только свобода!

Мы хлеборобам от чистой души

Пожелаем долгие дни.

Насыщают, питают мир

Хлеборобы одни.

И о вас мы поем, о том,

Что труды ваши святы, поем.

О хлебе святом поем,

О свободе вашей поем».

Пернатые стаи слетелись с небес,

Защебетали кругом

Их голоса.

Взяли долю они, взвились в небеса.

И князь появился — он полем владел, —

Он половину пшеницы унес.

А после и староста к току пришел,

И лавочник к хлебу дорогу нашел.

Мешками, в охапку пшеницу влекут,

Они золотую пшеницу влекут.

В счет побора, за долг, за налоги берут.

Ничего не осталось крестьянину тут —

Только зернышки на току.

И как только всё это увидел Мгер,

Не знал он, как пламень души превозмочь.

Он ахал весь день, он ахал всю ночь,

Думал, нахмурившись, Мгер:

«Простолюдин под гнетом ярма

Наполняет давильни и закрома,

Чтобы стали еще полней

Амбары князя и богачей.

А сам он — голодный, а сам — не одет,

Всё такой же нагой, как родился на свет».

И Мгера позвал старшина, сказал:

«Ну, подать свою подай,

Подушную подать царю подай!»

— «Какая тут подать? Пред кем я в долгу?

Что за царь?

Он мне в долг не давал, что он просит с меня?» —

Так молвил отважный Мгер.

Закричал старшина, и вот всё село

Пришло — работники, батраки,

На плечах у них змеи жгутов ременных,

Дубинки в руках у них.

«Вяжите, — сказал, — руки-ноги ему!

В железо закуйте! Бросьте его

В тюремную тьму!»

«Эх, рабы скудоумные!

Не защитой вы стали мне в этот час,

А я с душегубом вашим борюсь!

Оружие вы взяли,

Пошли на меня,

Как будто я — не за вас!

Эй! В сторону все!

Пускай старшина придет,

Подать царю берет!» —

Так вымолвил Мгер

И великой твердыней

Стоял.

Порешили они

Мгера схватить.

Мгер нахмурил чело,

Палицею взмахнул.

Ударила палица о ступу,

Взлетела ступа,

Крутясь, понеслась —

Доселе летит.

И ветер от взлета ступы,

Словно молнии взмах,

Распластал старшину села:

Он лежал как смердящий прах.

И люди взглянули — и вмиг всё село

Точно бурей смело.

И с мыслью смутной,

С печальной душой

В путь он пошел

И увидел в пути:

Над лугами зелеными гор,

Над ключами, бегущими с гор,

Дикие стаи веселых птиц

Реют, поют,

С лепетом-щебетом в небе снуют.

И к ним обратился Мгер и сказал:

«Блаженные, дикие птицы!

У неба вы в милости — прокляты люди, —

И вольно, беспечно,

Как дружные братья,

В любви вы живете, не зная забот.

Владелец полей вас не гнетет,

Поборов и даней с вас царь не берет,

Блаженные, дикие птицы!»

И Мгер огневой

До Медного города добрался.

Медного города стены, врата

Медночеканные были крепки.

Меднолитые своды моста,

Башни над крепостью были крепки.

И долго бродил он и взад и вперед

По маленьким улицам и по большим,

И он, удивленный, на площади встал

Возле богатых палат.

И слышит он: мастер с высокой стены

Громко кричит:

«Эй! Камней!

Эй! Раствору да щебня давай!»

Работники, на спины глыбы взвалив

Да ведра огромные, по ступеням

Узеньких лестниц

Кверху и вниз

Снуют, колена трясутся у них,

Тяжко вздыхает грудь.

И Мгер увидел: рабочий-юнец,

С камнем тяжелым высоко взойдя,

Рухнул на землю и раскроил

Череп… и брызнул мозг.

И когда эту гибель увидел Мгер —

Гневом пылая, вскричал:

«Эй, люд подневольный, чей тягостен труд!

Весь век строишь ты для князей, богачей

Давильни и погреба,

А для себя искони

Ты строишь тюрьмы одни?

Незавидна твоя судьба!

Пойду и построю я крепость — одна

Вам только и станет защитой она.

Отцовские латы возьму, и коня,

И сасунцев, полных огня,

И выйдем на бой,

И мир победим корыстный и злой,

Во прах сокрушим,

И строй трудовой установим в миру,

Строй люда простого, закона и прав,

Чтоб труженик стал хозяином сам

Труду своему и своим хлебам».

Глава третья

И, с пламенем схожий, кинулся Мгер,

Полетел и взлетел

На гору Сасуна — Сасун и на Сим:

Сасуна гора громоздилась пред ним

И взбиралась до неба, горда, высока, —

Точь-в-точь голова быка,

Что, фыркая, лютую стужу несет

И вихрей круговорот.

По ущельям сасунских рек

Огневые кривые клинки —

То подножия Цовасар, чьи снега

К звездам возносят свои берега.

Без устали Мгер блуждал

От реки Ангех до Сехан-горы,

От Маратука до Цицмакакит.

Он для крепости места искал,

Он утесов искал, отвесных скал,