Стихотворения и поэмы - [33]

Шрифт
Интервал

И мотыга падала из рук.
Чем он глубже в старость погружался,
Тем яснее делалось ему,
Что лишь им одним весь дом держался,
Что достатка больше нет в дому.
Тело ссохлось, сгорбилось, устало,
И подкралась хворь исподтишка,
Жить отцу на свете трудно стало,
Лихорадка била старика.
Такова судьба простого люда,
Так уже от века повелось:
Ось погнется — и придется худо,
Колесо пойдет и вкривь и вкось.
Двадцать лет уже тогда мне было.
Не солгав, скажу: моим трудом
И моею возмужавшей силой
Укрепиться мог бы отчий дом.
Я у князя был. Отец, бедняга,
Ждал меня, и рвался я домой,
Но трудился я чужим на благо,
С обнищавшей разлучен семьей.
И, устав бороться с долей черной,
Мой отец, бессильный и больной,
Обратился как-то раз покорно
К нашему хозяину с мольбой.
Подлинно был лютостью отмечен
Гордый князь. Он был упрям и зол,
И неистов, и бесчеловечен,—
К просьбе старика не снизошел.
Многого и лучший князь не стоит,
Что распространяться о дурном!
Князь простых сердец не успокоит,
Не отплатит за добро добром.
Мой отец проговорил в смущенье:
«Князь, ты видишь немощи мои,
Возврати мне сына, он — спасенье
И надежда всей моей семьи».
              Князь
Как ты смел?!
              Отец
Помолимся мы небу
За тебя. Спаси нас, князь, пока
Не погибли мы. А там потребуй
Птичьего хотя бы молока!
И оброк, и барщину двукраты
Выполним. Хозяйство подкрепим,
Пред тобой не будем виноваты,
От работы мы не убежим.
               Князь
А без этого ты убежал бы
И приказом нашим пренебрег?
Вот чего ты, старый пес, желал бы!
Как ты выдумать такое мог!
              Отец
Я и в мыслях не имел такого;
Страшен мне твой гнев, но ты не прав.
Молви утешительное слово!
Как служить мне князю, обнищав?
Видит бог, я над собой не волен,
Я совсем лишился прежних сил;
Если б не был я и слаб, и болен,
Разве б я о сыне попросил?
Видит бог, я отдал жизнь работе,
Содержал свой дом, покуда мог,
Днем и ночью я трудился в поте
Своего лица и — видит бог —
За трудом состарился до срока,
И душой и телом изнемог,—
Сын бы мне помог, а сын далеко,
Вот и бьюсь напрасно, видит бог.
Гибну я со всей семьей безвинно —
Ладная семья и ладный дом!
Благодетель, возврати мне сына,
Без него задаром пропадем!
Для того ль в нужде неодолимой
Я влачил свое ярмо, как вол.
Чтоб семье родимой сын любимый
В черный день на помощь не пришел?
Чтоб мой сын, единственный, до срока
Стал как мертвый для своей семьи?
Князь, мой князь, не поступай жестоко
И седины пожалей мои!
              Князь
Но кому же поручу я стадо?
Где такого пастуха возьму?
Мало ли тебе чего тут надо!
Провалиться дому твоему!
А коль ты не сможешь откупиться,
Я ж в убытке! Да рассыпься в прах
Весь твой дом! По мне, в руках синица
Лучше журавля, что в небесах.
              Отец
Что твое — тебе и возвратится,
Верь мне — отработаем!
              Князь
Уйди!
              Отец
Если так — к кому мне обратиться?
Нищета и голод впереди.
Кто мне руку помощи протянет?
Как мне быть? Как справиться с бедой?
Хлеба где семья моя достанет?
Что мне делать, князь мой дорогой?
               Князь
А по мне хоть сдохни! Надоело!
Бейся хоть о камень головой!
               Отец
Благодетель, разве это дело!
Что за речь такая, бог с тобой!
Нам ведь тоже есть и жить охота,
Мы ведь тоже люди!
              Князь
Пес дрянной!
Палкой я тебе напомню, кто ты!
Ты еще поговори со мной —
Погоди, мою узнаешь ярость.
Я на возраст твой не посмотрю.
              Отец
Нищета мою терзает старость,
Гибну я и правду говорю:
Князь мой заживо меня хоронит.
Как бы мне помог Закро — мой сын!
Чье же сердце наше горе тронет,
Если равнодушен господин?
Сына мне призвать нельзя родного,
А когда я слезы лью скорбя,
Не даешь мне вымолвить и слова!
Вот какая правда у тебя!..
Так отец сказал. И речи эти
Принесли погибель нам двоим.
Лучше уж молчать на этом свете!..
Но отец тревогой был томим;
Чуть дыша, измученный безвинно
Непосильным бременем невзгод,
Зря он ждал добра от господина,
Злого и холодного, как лед.
Тут на старика наш князь безбожный
С чубуком, как буря, налетел!
А себе представить невозможно,
Чтоб отца и пальцем кто задел!
              Отец
Как! Ты смел меня ударить?
Даром
Что отец мой был и слаб и стар —
В нем взыграла гордость, и ударом
Он ответил князю на удар.
«Розги, живо!» — крикнул князь.
Сейчас же
(Слушай, брат!) два княжьих молодца,
У дверей стоявшие на страже,
Повалили моего отца.
Захлестали розгами в неволе
Старика! Клянусь тебе, мой брат,
Эти стоны ужаса и боли
Слух мой бедный до сих пор казнят!
Ни седины, ни болезнь, ни хилость,
Ни морщины бледного лица,
Ни людская, ни господня милость
Не были защитою отца.
Я всё это видел… —
Прошептали
Скорбные уста, и сам не свой
Глухо застонал Закро в печали
И замолк, поникнув головой.
Разъярен, вскочил Бгачиашвили,
На Закро обрушился, крича:
«При тебе отца родного били?
Ты его не спас от палача?
Молви, баба, что тебе шептало
Сердце? О, когда бы я там был,
Доконал бы я тебя сначала,
А потом и князя зарубил!
Ты глядел, как пили кровь живую?
Как в то время не померк твой взор!
Да падет на жалкую и злую
Душу труса вековой позор!
Сердцем низок, ты признаться смеешь
В мерзости своей? Ты — человек —
Для чего своим клинком владеешь,
Если им злодея не рассек?
С этой опозоренною шашкой,
В подлом сердце отчий плач храня,

Рекомендуем почитать
Стихотворения и поэмы

Ярослав Смеляков (1913–1972) — выдающийся советский поэт, лауреат Государственной премии СССР. Уже в ранних его произведениях «Баллада о числах» (1931), «Работа и любовь» (1932) проявились лучшие черты его дарования: искренность гражданского пафоса, жизнеутверждающая страстность, суровая сдержанность стиха.Высокохудожественное отображение волнующих страниц отечественной истории, глубокий интерес к теме труда, смелая постановка нравственных проблем придают поэтическому наследию Ярослава Смелякова непреходящую ценность.В настоящее издание включены наиболее значительные стихотворения и поэмы, созданные Я. Смеляковым на протяжении всей его творческой деятельности, а также избранные переводы из поэтов братских республик и зарубежных авторов.


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)