Стихотворения и поэмы - [10]

Хрустальные башни изломанных гребней

И синие платья застывших озер…

И мерзлое небо спускалось всё ниже,

И месяц был льдиной над глыбами льдин,

Но резко шипели шершавые лыжи,

И мерно дрожал на ремне карабин…

В морозном ущелье три зимних недели

Я тяжкой киркою граниты взрывал,

Пока над обрывом, у сломанной ели,

В рассыпанном кварце зажегся металл…

И гасли полярных огней ожерелья,

Когда я ушел на далекий Восток…

И встал, колыхаясь, над мглою ущелья

Прозрачной весны изумрудный дымок…

Я в город пришел в ускользающем мраке,

Где падал на улицы тающий лед.

Я в лужи ступал. И рычали собаки

Из ветхих конур, у гниющих ворот…

И там, где фонарь над дощатым забором

Колышется в луже, как желтая тень,

Начерчены были шершавым узором

На вывеске буквы «Бегущий Олень»…

И там, где плетет серебристые сетки

Над визгом оркестра табачный дымок,

Я бросил у круга безумной рулетки

На зелень сукна золотистый песок…

А утром, от солнца пьяна и туманна,

Огромные бедра вздымала земля…

Но шею сжимала безмолвно и странно

Холодной змеею тугая петля.

1915

Славяне

Мы жили в зеленых просторах,

Где воздух весной напоен,

Мерцали в потупленных взорах

Костры кочевавших племен…

Одеты в косматые шкуры,

Мы жертвы сжигали тебе,

Тебе, о безумный и хмурый

Перун на высоком столбе.

Мы гнали стада по оврагу,

Где бисером плещут ключи,

Но скоро кровавую брагу

Испьют топоры и мечи.

Приходят с заката тевтоны

С крестом и безумным орлом,

И лебеди, бросив затоны,

Ломают осоку крылом.

Ярила скрывается в тучах,

Стрибог подымается ввысь,

Хохочут в чащобах колючих

Лишь волк да пятнистая рысь…

И желчью сырой опоенный,

Трепещет Перун на столбе.

Безумное сердце тевтона,

Громовник, бросаю тебе…

Пылают холмы и овраги,

Зарделись на башнях зубцы,

Проносят червонные стяги

В плащах белоснежных жрецы.

Рычат исступленные трубы,

Рокочут рыдания струн,

Оскалив кровавые зубы,

Хохочет безумный Перун!..

1915

Осень

Литавры лебедей замолкли вдалеке,

Затихли журавли за топкими лугами,

Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,

Да осень шелестит в прибрежном тростнике.

На сломанных плетнях завился гибкий хмель,

И никнет яблоня, и утром пахнет слива,

В веселых кабачках разлито в бочки пиво,

И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.

Над прудом облака жемчужны и легки,

На западе огни прозрачны и лиловы.

Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы

В тени зеленых хвои расставили силки.

Из золотых полей, где синий дым встает,

Проходят девушки за грузными возами,

Их бедра зыблются под тонкими холстами,

На их щеках загар, как золотистый мед.

В осенние луга, в безудержный простор

Спешат охотники под кружевом тумана.

И в зыбкой сырости пронзительно и странно

Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.

И Осень пьяная бредет из темных чащ,

Натянут темный лук холодными руками,

И в Лето целится и пляшет над лугами,

На смуглое плечо накинув желтый плащ.

И поздняя заря на алтарях лесов

Сжигает темный нард и брызжет алой кровью,

И к дерну летнему, к сырому изголовью

Летит холодный шум спадающих плодов.

1915

Полководец

1

За пыльным золотом тяжелых колесниц,

Летящих к пурпуру слепительных подножии,

Курчавые рабы с натертой салом кожей

Проводят под уздцы нубийских кобылиц.

И там, где бронзовым закатом сожжены

Кроваво-красных гор обрывистые склоны,

Проходят медленно тяжелые слоны,

Влача в седой пыли расшитые попоны.

2

Свирепых воинов сзывают в бой рога;

И вот они ползут, прикрыв щитами спины,

По выжженному дну заброшенной стремнины

К раскинутым шатрам — становищу врага.

Но в тихом лагере им слышен хрип трубы,

Им видно, как орлы взнеслись над легионом,

Как пурпурный закат на бронзовые лбы

Льет медь и киноварь потоком раскаленным.

3

Ржавеет густо кровь на лезвиях мечей,

Стекает каплями со стрел, пронзивших спины,

И трупы бледные сжимают комья глины

Кривыми пальцами с огрызками ногтей.

Но молча он застыл на выжженной горе,

Как на воздвигнутом веками пьедестале,

И профиль сумрачный сияет на заре,

Как будто выбитый на огненной медали.

1916

«О Полдень, ты идешь в мучительной тоске…»

О Полдень, ты идешь в мучительной тоске

Благословить огнем те берега пустые,

Где лодки белые и сети золотые

Лениво светятся на солнечном песке.

Но в синих сумерках ты душен и тяжел —

За голубую соль уходишь дымной глыбой,

Чтоб ветер, пахнущий смолой и свежей рыбой,

Ладонью влажною по берегу провел.

1916

«О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!..»

О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!

На белых столиках расставленные чашки…

Клетчатая доска и тусклые костяшки

Построены в ряды внимательной рукой.

Бог шашечной игры, спокоен и угрюм,

На локти опершись, за стойкой дремлет немо.

Какой возвышенной и строгой теоремой

В табачной радуге занялся вещий ум…

Смотри внимательней, задумчивый игрок,

Куда направилась рассыпанная стая…

И вот, коричневый квадрат освобождая,

Передвигается слепительный кружок!..

1916

«Я отыскал сокровища на дне…»

Я отыскал сокровища на дне —

Глухое серебро таинственного груза,

И вот из глубины прозрачная медуза

Протягивает щупальца ко мне!

Скользящей липкостью сожми мою печаль,

С зеленым хрусталем позволь теснее слиться…

…В раскрывшихся глазах мелькают только

птицы,

И пена облаков, и золотая даль.

1916

«Движением несмелым…»

Движением несмелым

Ночь кутает комнату пряжей,

В окне потускнелом

Мелькают огни экипажей…