Стихотворения и поэмы - [34]

Шрифт
Интервал

                                                       Раз;
      Кто
Дьявольским горном обжёг хоть один
                                                       Свой
                                                       Час.

4

И «Вечную память» я вспомнил:
Строй плавных и мерных строф,
Когда все огромней, огромней
Зиянье иных миров;
Заупокойных рыданий
Хвалу и высокую честь;
«Идеже нет воздыханий»
Благоутешную весть;
Ее возвышенным ладом
Просвечиваемую печаль,
Расслаивающийся ладан,
Струящийся вверх и вдаль,
Венок – да куст невысокий
Над бархатным дерном могил,
В чьих листьях – телесные соки
Того, кто дышал и жил.

Из маленькой комнаты

* * *

Враг за врагом.
                         На мутном Западе
За Рону, Буг, Дунай и Неман
Другой, страшнейший смотрит демон,
Стоногий спрут вечерних стран:
Он утвердил себя как заповедь,
Он чертит план, сдвигает сроки,
А в тех, кто зван, как лжепророки —
Вдвигает углем свой коран.
Он диктовал поэтам образы,
Внушал он марши музыкантам,
Стоял над Кернером, над Арндтом
По чердакам, в садах, дворцах,
И строки, четкие как борозды,
Ложились мерно в белом поле,
Чтобы затем единой волей
Зажить в бесчисленных сердцах:
Как штамп, впечататься в сознание,
Стать культом шумных миллионов,
Властителей старинных тронов
Объединить в одну семью,
И тело нежное Германии
Облечь в жестокое железо —
Бряцающую антитезу
Эфироносных тел в раю.
Он правит бранными тайфунами,
Велит громам… Он здесь, у двери —
Народ-таран чужих империй,
Он непреклонен, груб и горд…
Он пьян победами, триумфами,
Он воет гимн, взвивает флаги,
И в цитадель священной Праги
Вступает поступью когорт.

1941

* * *

Еще, в плену запечатанных колб,
      Узница спит – чума;
В залах – оркестры праздничных толп,
      Зерно течет в закрома…
Кажутся сказкой – огненный столп,
      Смерть, – вечная тьма.
Войн, невероятных как бред,
      Землетрясений, смут,
В тусклом болоте будничных лет
      Выросшие – не ждут…
Жди. Берегись. Убежища нет
      От крадущихся минут.
Пусть – за гекатомбами жертв
      Будут стужа и лед,
И тем, кого помилует смерть,
      Жизнь отомстит… Вперед!
Мир в эту хлещущую водоверть
      Бросится, как в полет.
Вдребезги разобьется скрижаль
      В капищах наших дней.
Страшно – раздора ль? войны ль? мятежа ль?
      Горшее у дверей!
Только детей неразумных жаль
      И матерей.

1937

* * *

Вижу, как строится. Слышу, как рушится.
Все холодней на земной стезе…
Кто же нам даст железное мужество,
Чтобы взглянуть в глаза грозе?
Сегодня с трибуны слово простое
В громе оваций вождь говорил.
Завтра – обломки дамб и устоев
Жадно затянет медленный ил.
Шумные дети учатся в школах.
Завтра – не будет этих детей:
Завтра – дожди на равнинах голых,
Месиво из чугуна и костей.
Скрытое выворотится наружу.
После замолкнет и дробь свинца,
И тихое зеркало в красных лужах
Не отразит ничьего лица.

1937

Дома

А. А.

      Этот двор, эти входы,
Этот блик, что упал на скамью,
      В роды, роды и роды
Помнят добрую нашу семью.
      Эти книжные полки,
Досягнув, наконец, к потолкам,
      Помнят свадьбы и ёлки,
И концерты, и бредни, и гам;
      Драгоценные лица,
Спор концепций и диспуты вер —
      Все, что жаждется, снится,
Что творится, – от правд до химер.
      Эта комната светит
Среди ночи, как маленький куб, —
      Ей так мирно в привете
Твоих рук, твоих глаз, твоих губ.
      До далеких Басманных,
До Хамовников, хмурых Грузин
      Свет годов нерасстанных
Мне – вот здесь. Он – певуч. Он – один.
      Но над теплою крышей
Проплывает, как демон, наш век,
      Буйный, вязкий и рыжий,
Будто ил взбаламученных рек.
      Звездный атлас раскрою:
Грозен в чуткую ночь Зодиак,
      И какому герою
По плечу сокрушить этот мрак?
      Ни границ, ни сравнений,
Как для путника в снежной степи.
      Дай зарыться в колени,
Силу знать и молчать укрепи.

1958

Размах

Есть в медлительной душе
                                                русских
Жар, растапливающий
                                          любой
                                                       лед:
Дно всех бездн
                          испытать
                                             в спусках
И до звезд
                   совершать
                                      взлет.
И дерзанью души
                                 вторит
Шквал триумфов
                              и шквал вины, —
К мировому Устью истории
Схожий с бурей
                            полет страны.
Пламень жгучий
                              и ветр морозный.
Тягу – вглубь,
                            дальше всех
                                                    черт,
В сердце нес
                         Иоанн Грозный,
И Ермак,
                  и простой
                                     смерд.
За Урал, за пургу Сибири,
За Амурский седой
                                    вал,
Дальше всех рубежей
                                     в мире
Рать казачью тот зов
                                     гнал.
Он гудел – он гудит, бьется
В славословьях, в бунтах, в хуле,
В огнищанах, в землепроходцах,
В гайдамацкой
                          степной
                                     мгле.
Дальше! дальше! вперед! шире!
Напролом! напрорыв! вброд!
К злодеяньям, каких
                                     в мире

Еще от автора Даниил Леонидович Андреев
Роза Мира

Даниил Андреев (1906–1959), русский поэт и мистик, десять лет провел в тюремном заключении, к которому был приговорен в 1947 году за роман, впоследствии бесследно сгинувший на Лубянке. Свои главные труды Андреев писал во Владимирской тюрьме: из мистических прозрений и поэтической свободы родился философский трактат «Роза Мира» — вдохновенное видение мирового единства, казалось бы, совершенно невозможное посреди ужаса сталинского смертельного конвейера.


У демонов возмездия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голоса веков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш Современник, 2006 № 11

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Железная мистерия

Поэма "Железная мистерия", посвящена метаистории России с начала XX века и до конца времен.Вместе с поэтическим ансамблем "Русские боги" она тесно связана с трактатом "Роза Мира" и снабжена соответствующими перекрестными ссылками. Вместе с прозаическим текстом "Розы Мира" они образуют триптих. Именно в форме триптиха автору удалось во всей полноте выразить свое уникальное видение мира.


День Литературы, 2005 № 05 (105)

Газета День Литературы # 105 (2005 5)


Рекомендуем почитать
Лирика

Уникальность поэтической и прозаической манеры Ларисы Рубальской состоит в том, что каждое произведение автора – маленькая история любви, в которой заключено много недосказанного. Автор очень точно улавливает ту единственную и неповторимую интонацию, на которую отзывается душа, открытая для настоящего чувства.


Пер Гюнт: стихотворения

«Второй после Шекспира», великий драматург Генрик Ибсен был также замечательным и проникновенным поэтом. Сборник знакомит русского читателя со стихотворениями и поэмами Ибсена как с единым целым. Ядром книги является уникальный стихотворный перевод драматической поэмы «Пер Гюнт», ставшей для норвежцев таким же национальным произведением, как «Евгений Онегин» Пушкина для русских, а «Фауст» Гёте для немцев.


Избранное

В сборник вошли стихотворения, поэмы, переводы и драматургическое произведение известнейшего русского поэта XX века Ильи Эренбурга (1891–1967). Для широкого круга читателей.


Стихотворения

Анной Всея Руси назвала Ахматову Марина Цветаева. И в этом нет преувеличения. Со времени выхода сборника «Вечер» прошло почти сто лет, но поэзия Анны Ахматовой нe «забронзовела», не превратилась в памятник началу Серебряного века, не утратила первозданной своей свежести. Язык, на котором в ее стихах изъясняется женская любовь, по-прежнему понятен всем.Однотомник избранных произведений Ахматовой рассчитан на широкий круг ревнителей отечественной культуры, на всех тех, кто помнит и чтит ее завет: «Но мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово».Содержание:СтихотворенияРеквиемПоэма без героя.