Стихотворения и пьесы, 1917-1921 - [14]

Шрифт
Интервал

Мне
        платить не хотят построчной платы.
Повернет —
      Штраусы вальсы заводят,
золотым дождем заливает палаты.
Чтоб его прокормить,
         поистратили рупь.
Обкормленный весь,
         опо́енный.
И на случай смерти,
         не пропал чтоб труп,
салотопки стоят,
       маслобойни.
Все ему
      американцы отданы,
и они
гордо говорят:
      я —
           американский подданный.
Я —
   свободный
         американский гражданин.
Под ним склоненные
         стоят
            его услужающих сонмы.
Вся зала полна
      Линкольнами всякими.
                    Уитмэнами,
                     Эдисонами.
Свита его
    из красавиц,
             из самой отборнейшей знати.
Его шевеленья малейшего ждут.
Аделину
   Патти>*
знаете?
   Тоже тут!
В тесном смокинге стоит Уитмэн,
качалкой раскачивать в невиданном ритме.
Имея наивысший американский чин —
«заслуженный разглаживатель дамских морщин»,
стоит уже загримированный и в шляпе
всегда готовый запеть Шаляпин.
Паркеты песком соря,
рассыпчатые от старости стоят профессора.
Сам знаменитейший Мечников
стоит и снимает нагар с подсвечников.
Конечно,
    ученых
             сюда
              привел
             теорий потоп.
Художников
      какое-нибудь
            великолепнейшее
                         экольдебозар>*.
Ничего подобного!
          Все
          сошлись,
               чтоб
ходить на базар.
Ежеутренне
       все эти
         любимцы муз и слав
нагрузятся корзинами,
             идут на рынок
и несут,
      несут
      мяса́,
         масла́.
Какой-нибудь король поэтов
      Лонгфелло
         сто волочит со сливками крынок.
Жрет Вильсон,
      наращивает жир,
растут животы,
      за этажом этажи.

Небольшое примечание:

художники
    Вильсонов,
             Ллойд-Джорджев,
                  Клемансо
рисуют —
    усатые,
       безусые рожи —
и напрасно:
       всё
это
       одно и то же.
Теперь
   довольно смеющихся глав нам.
В уме
   Америку
          ясно рисуете.
Мы переходим
          к событиям главным.
К невероятной,
          к гигантской сути.
День
   этот
      был
              огнеупорный.
В разливе зноя зе́мли тихли.
Ветро́в иззубренные бороны
вотще старались воздух взрыхлить.
В Чикаго
       жара непомерная:
градусов 100,
      а 80 — наверное.
Все на пляже.
Кто могли — гуляли себе.
      А в большей части лежали даже.
Пот
       благоухал
      на их холеном теле.
Ходили и пыхтели.
          Лежали и пыхтели.
Барышни мопсиков на цепочках водили,
и
   мопсик,
    раскормленный был,
             как теленок.
Даме одной,
      дремавшей в идиллии,
в ноздрю
    сжаревший влетел мотыленок.
Некоторые вели оживленные беседы,
             говорили «ах»,
                говорили «ух».
С деревьев слетал пух.
Слетал с деревьев мимозовых.
Розовел
   на белых шелках и кисеях.
               Белел на розовых.
Так
довольно долго
все занимались
приятным времяпрепровождением.
Но уже
час тому назад
стало
кое-что
меняться.
Еле слышное,
разве только что кончиком души,
дуновенье какое-то.
В безветренном море
         ширятся всплески.
Что такое?
    Чего это ради ее?
А утром
      в молнийном блеске
АТА
        (Американское Телеграфное Агентство)
            город таким шарахнуло радио:
«Страшная буря на Тихом океане.
      Сошли с ума муссоны и пассаты.
На Чикагском побережье выловлены рыбы.
            Очень странные.
                 В шерстях.
                   Носатые».
Вылазили сонные,
         не успели еще обсудить явление,
а радио
   спешные
       вывешивало объявления:
«Насчет рыб ложь.
       Рыбак спьяну местный.
Муссоны и пассаты на месте.
         Но буря есть.
             Даже еще страшней.
                Причины неизвестны».
Выход судам запретили большие,
      к ним
         присоединились
            маленькие пароходные компанийки.
Доллар пал.
       Чемоданы нарасхват.
                Биржа в панике.
Незнакомого
      на улице
         останавливали незнакомые —
            не знает ли чего человек со стороны.
Экстренный выпуск!
         Радио!
            Выпуск экстренный!
«Радиограмма переврана.
             Не бурь раскат.
Другое.
   Грохот неприятельских эскадр».
Радио расклеили.
       И, опровергая оное,
сейчас же
         новое,
           последнее,
            захватывающее,
                 сенсационное.
«Не пушечный дым —
             океанская синева.
Нет ни броненосцев,
         ни флотов,
             ни эскадр.
                  Ничего нет.
                              Иван».
Что Иван?
Какой Иван?
Откуда Иван?
Почему Иван?
Чем Иван?
Положения не было более запутанного.
Ни одного объяснения
             достоверного,
                путного.
Сейчас же собрался коронный совет.
Всю ночь во дворце беспокоился свет.
Министр Вильсона
         Артур Крупп
заговорился так,
          что упал, как труп.
Капитализма верный трезор,
совсем умаялся сам Крезо.
Вильсон
       необычайное
             проявил упорство
и к утру
   решил —
       иду в единоборство.
Беда надвигается.
      Две тысячи верст.
            Верст за тысячу.
                    За̀ сто.
                        И…
очертанья идущего
      нащупали,
         заметили,
            увидели маяки глазастые.
Строки
   этой главы,
             гремите,
                 время ритмом роя!
В песне —
миф о героях Гомера,

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения (1916)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Стихотворения, 1923

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.В пятый том входят стихотворения 1923 года.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.


Письма, наброски и другие материалы

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.Тринадцатый том составляют письма, записки, телеграммы, заготовки, наброски, тезисы выступлений и другие материалы, а также дополнения к томам 1-12 настоящего издания.http://ruslit.traumlibrary.net.


Стихотворения, 1928

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.Девятый том составляют стихотворения 1928 года.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.


Окна РОСТА и Главполитпросвета

Цель настоящего третьего по счету полного собрания сочинений — дать научно выверенный текст произведений Маяковского. В основу издания положено десятитомное прижизненное собрание (восемь томов были подготовлены к печати самим поэтом). В отношении остальных произведений принимается за основу последняя прижизненная публикация.В третий том входят Окна РОСТА и Главполитпросвета 1919–1922 годов.В данной электронной редакции опущен раздел «Варианты и разночтения».http://ruslit.traumlibrary.net.