Стихотворения - [9]

Шрифт
Интервал

Ты возвращалась не грустя,
Не выдал взор твой оживленный,
Что ты умрешь семь дней спустя,
Что окна городка ночного
В глазах не отразятся снова.
Налево от дороги той
Лежало место, где навеки
Под молчаливою плитой
Семь дней спустя сомкнешь ты веки,
Но это после, а в тот день
Сосновая манила тень.
С тобою я не ехал рядом,
Но будь в тот вечер мы вдвоем,
Едва ли по случайным взглядам
Я б догадался о твоем
Уходе - понял бы едва ли
Слова, что в сердце созревали:
"Скучать ли обо мне ты будешь
И часто приходить сюда,
Или немедленно забудешь,
Я не узнаю никогда:
Теперь ни доброго, ни злого
Мне от тебя не нужно слова!"
Ты говоришь: "Свободен будь!"
Но разве в нашей жизни прошлой,
Любимая, хоть что-нибудь
Я мерил выгодою пошлой?
Ты выше, нынче и тогда,
Любви, забвенья и стыда.

Перевод Р. Дубровкина


Я НЕС ЕЕ

Я нес ее с дальнего склона,
Который не каждый найдет.
Он круто на запад ведет:
Там ветер и воздух соленый,
А ниже, на рыжих песках,
Слабеет напор океана.
Там сушу сжимает в тисках
Могучий охват урагана.
Принес и укрыл ее тут,
И здесь она тихо уснула
Вдали от привычного гула:
Приливы сюда не дойдут.
Молчание глинистой кельи
Уже не спугнут никогда
Те волны, что нынче отпели,
Как пели в былые года.
Да, спит она не на свободе
Своих нелюдимых высот.
Там тяжко Атлантика бьет
И бури вслепую проходят.
Оттуда, бывало, она
Глядела на склон Дандажела,
Закатами озарена,
От пламени их загорела.
Тут ей Лионесс вдалеке
Являлся, скрываемый гладью,
А ветер играл ее прядью
И тут же хлестал по щеке.
И так непонятно томили,
И так неотступно влекли
О чем-то шептавшие мили,
Пропавшие нынче вдали.
Но, может, хоть призрачной тенью
Пройдя по земной глубине,
Услышит она в тишине
Далекого моря гуденье:
В краю, что покинут давно,
То плачет призывно и тонко,
То радостно бьется оно,
Как чистое сердце ребенка.

Перевод Г. Русакова


ЭЛЕГИЯ

Как ей нынче б хотелось
Здесь гостей принимать!
Как всегда, приоделась,
На лужайке опять
Стулья, стол, угощенье...
И она - вся свеченье,
Их встречала бы... Но
Не дано, не дано
Их приветствовать ей
В тесной келье своей
Без окон без дверей.
Как она бы царила
За вечерним столом,
Воплощение пыла,
Безоглядна во всем:
Раздарить, не считая,
Целый дом без утаек
Для друзей!.. Но, увы,
Спит под сенью травы.
Ни друзей, ни вина.
Лишь одна тишина
Ей оттуда слышна.
С детской строгостью взгляда
Ей ловить бы из тьмы
Робкий порх снегопада
С приближеньем зимы.
И под сретенским снегом
Первый крокус в побегах
Узнавать... И окрест
Столько памятных мест!
Сняли б грусть как рукой,
Ведь не зря здесь такой
Благодатный покой!
Ну, а мы? Мы осели
В мире затхлых вещей.
Позабыто веселье
И шумливость затей,
Что ее так прельщали,
Вечно не насыщали,
Как сегодня нас... Но
Не дано, не дано
Ей услышать наш зов:
Для желаний и слов
Тесен тисовый кров.

Перевод Г. Русакова


ГОЛОС

Твой ли то голос, о женщина, ставшая
Непреходящею болью моей,
Слышится мне, словно в пору тогдашнюю
Наших начальных безоблачных дней?
Ты ль это? Если и впрямь ты звала меня,
Дай же мне встретиться снова с тобой
Там, возле города, где ты ждала меня
В платье нежнее волны голубой!
Иль это ветер с глухой безучастностью
Носится вдоль перелесков и рек,
И растворенную в блеклой безгласности
Мне уж тебя не услышать вовек?
Я стою. Надо мною вьется
Желтой листвы хоровод;
Северный ветер в кустах скребется;
И голос твой все зовет.

Декабрь 1912

Перевод М. Фрейдкина


ПОД ПОСЛЕДНИМ ФОНАРЕМ

1

Покуда дождь с еловых лап
Уныло шлепал: кап, кап, кап,
Под фонарем в конце аллеи,
Двигаясь медленно и печально,
Шли эти двое, как будто жалея
О чем? Печаль, как постоянство,
Стирает время и пространство.

2

Любовники ли, чей прошел
Чудесный час, чей ореол
Угас? Их каждое движенье
Медленно, медленно и печально
Под желтоватым фонарным свеченьем
Казалось образом утраты:
Когда-то... некогда... когда-то...

3

День кончился; я в парк сырой
Спустился вновь: над головой
Висела ночь. Но эти двое
Так же медленно и печально
Шли под ливнем и темнотою
И кто бы знал, какая весть
Их привела и держит здесь?

4

И вот, меж тем как тридцать лет
Исчезло в суете сует,
Я снова здесь, где был, где двое,
Двигаясь медленно и печально,
Шли бок о бок ночью сырою.
Все, как тогда. Фонарь вдали.
Все - кроме них. Они ушли.

5

Куда? Бог ведает. Но каждой
Тревожной полночью и влажной
Я чувствую шаги двоих,
Идущих медленно и печально,
В парке, который немыслим без них.
И если бы они ушли,
Сам парк исчез с лица земли.

Перевод О. Седаковой


ПРОШЕДШАЯ ЛЮБОВЬ

Напеваю я тот мотив,
Что с нами был,
Когда он любил.
Вдруг шаги в саду,
И опять я жду,
Обо всем прошедшем забыв.
Ту же песню пою теперь,
А он - за стеной...
Неужели со мной
Он разделит ночлег?
Нет! Ушел он навек...
Слышу: где-то хлопнула дверь.
Ну а я, душою больна,
Жду и утром его,
Жду и ночью его,
И нет больше сил...
Кто бы мне объяснил,
Для чего я на свет рождена?

Перевод В. Лунина


ЖАЛОБА ЧЕЛОВЕКУ

Из провала вечности восставая,
Сознавая разума торжество,
Очищалась медленно плоть живая
От всего, что низменно и мертво,
Так зачем же создал ты, Человече,
Из себя же идола своего?
Я - ничто, я - камень, лишенный речи.

Еще от автора Томас Гарди
Вдали от обезумевшей толпы

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».


Тэсс из рода д'Эрбервиллей

В романе Томаса Гарди (1840–1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие, лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.


Взор синих глаз

Юная Эльфрида может очаровать любого взором своих синих глаз. В ее жизни появляются двое – молодой архитектор и умудренный опытом литератор. Бывшие друзья становятся соперниками, а девушке предстоит сделать мучительный выбор.


Роковая ошибка церковных музыкантов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращение на родину

 Из вступления автора: "Дата, к которой следует отнести описанные здесь события, это десятилетие между 1840 и 1850 годами. В это время старинный курорт, названный здесь Бедмутом, сохранял еще отблески того ореола веселья и аристократизма, которым был осенен в георгианскую эпоху, и мог безраздельно пленить романтическую душу и пылкое воображение одинокой обитательницы каких-нибудь более далеких от берега и глухих местностей. Под общим именем Эгдонской пустоши, которое мы придали сумрачному краю, где разыгрывается действие романа, объединено не меньше десятка подобных же вересковых пустошей, носящих разные названия; они действительно едины по характеру и виду, хотя их первоначальное единство сейчас несколько замаскировано вторжением полос и клиньев с разным успехом возделанной земли или лесных насаждений.Приятно помечтать о том, что где-то на этом обширном пространстве, юго-западная четверть которого здесь описана, находится и та вересковая степь, по которой некогда блуждал легендарный король Уэссекса - Лир.Июль 1895 года".


Пять веков британского поэтического портрета

«Пять веков британского поэтического портрета» — по существу, маленькая антология разных поэтических жанров, сопоставимых и с некоторыми жанрами портретной живописи. Переводчики — Марина Бородицкая, Мария Фаликман, Алексей Круглов, Светлана Лихачева, Валентина Сергеева, Анастасия Строкина.