Стихотворения - [3]

Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он.

Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа

Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил.

Я обещаю немедля козленка. Но если откажет

Просьбу исполнить мою -дар принесу я тройной:

Телку тогда приведу я, барашка я дам молодого,

С шерстью лохматой козла. Будь же ты милостив, бог!

К статуе Анакреонта

С вниманьем ты взгляни на статую, пришелец!

В дом к себе ты придешь и всем расскажешь:

В Теосе видел я Анакреонта лик;

Первым был он певцом в былые годы.

Прибавь еще к тому, что к юношам пылал,

Всю о нем ты тогда расскажешь правду.

К статуе Эпихарма

Здесь звучит дорийцев речь, а этот муж был Эпихарм,

Комедии мастер.

И лик его, из меди слит, тебе, о Вакх,

В замену живого

В дар приносят те, кто здесь, в огромном городе, живет.

Ты дал земляку их

Богатство слов; теперь они хотят тебе

Воздать благодарность.

Много слов полезных он для жизни детям нашим дал

За то ему слава.

К статуе Архилоха

Стань и свой взгляд обрати к Архилоху ты: он певец старинный.

Слагал он ямбы в стих, и слава пронеслась

От стран зари до стран, где тьма ночная.

Музы любили его, и делийский сам Феб любил владыка.

Умел с тончайшим он искусством подбирать

Слова к стиху и петь его под лиру.

К статуе Писандра

Вот кто нам рассказал про сына Зевса,

Мужа с быстрой рукой, про льва убийцу.

Вот он, первый из всех певцов древнейших,

Он, Писандр из Камира, нам поведал,

Сколько тот совершил деяний славных.

Этот образ певца, из меди слитый,

Здесь поставил народ; взгляни и ведай

Лун и лет с его пор прошло немало.

К статуе Асклепия

Нынче в Милета жилища спускается отпрыск Пеана,

Хочет увидеть он там многих болезней врача, Никия.

Этот ему что ни день, то подарки приносит;

Нынче душистый он кедр выточить в статую дал

Эетиона искусным рукам за плату большую.

Мастер же в этот свой труд всю свою ловкость вложил.

Эпитафия Эвримедонту

Сына-малютку покинул, и сам, чуть расцвета достигнув,

Эвримедонт, ты от нас в эту могилу сошел.

Ты меж бессмертных мужей восседаешь. А граждане будут

Сыну почет воздавать, доблесть отца вспомянув.

Эпитафия девочке

Девочка сгибла без срока, достигши лишь года седьмого,

Скрылась в Аиде она, всех обогнавши подруг.

Бедная, верно, стремилась она за малюткою братом:

В двадцать лишь месяцев он смерти жестокой вкусил.

Горе тебе, Перистерис, так много понесшей печалей!

Людям на каждом шагу горести шлет божество.

Эпитафия Ортону

Вот что, прохожий, тебе говорит сиракузянин Ортон:

"Если ты пьян, никогда в бурю и в темь не ходи.

Выпала эта мне доля. И я не на родине милой

Здесь я покоюсь теперь, землю чужую обняв".

Эпитафия Эвстенею

Здесь Эвстенея могила, искусно читавшего лица;

Тотчас он мог по глазам помыслы все разгадать.

С честью его погребли, чужестранца, друзья на чужбине.

Тем, как он песни слагал, был он им дорог и мил.

Было заботою их, чтобы этот учитель умерший,

Будучи силами слаб, все, в чем нуждался, имел.

Эпитафия Гиппонакту

Лежит здесь Гиппонакт, слагавший нам песни.

К холму его не подходи, коль ты дурен.

Но если ты правдив да из семьи честной,

Тогда смелей садись и, коль устал, спи тут.

Смерть Адониса

Адониса Киприда

Когда узрела мертвым,

Со смятыми кудрями

И с ликом пожелтелым,

Эротам повелела,

Чтоб кабана поймали.

Крылатые помчались

По всем лесам и дебрям,

И был кабан ужасный

И пойман и привязан.

Один эрот веревкой

Тащил свою добычу,

Другой шагал по следу

И гнал ударом лука.

И шел кабан уныло:

Боялся он Киприды.

Сказала Афродита:

"Из всех зверей ты злейший,

Не ты ль, в бедро поранив,

Не ты ль убил мне мужа?"

И ей кабан ответил:

"Клянусь тебе, Киприда,

Тобой самой и мужем,

Оковами моими,

Моими сторожами,

Что юношу-красавца

Я погубить не думал.

Я в нем увидел чудо,

И, не стерпевши пыла,

Впился я поцелуем

В бедро его нагое.

Меня безвредным сделай:

Возьми клыки, Киприда,

И покарай их, срезав.

Зачем клыки носить мне,

Когда пылаю страстью?"

И сжалилась Киприда:

Эротам приказала,

Чтоб развязали путы.

С тех пор за ней ходил он,

И в лес не возвратился,

И, став рабом Киприды,

Как пес, служил эротам.

Обет

Переводы Л.А. Мея:

О, пастырь резвых коз! Когда ты этой весью

Пройдешь к дубовому густому перелесью,

Ты там, на цоколе треножном, меж дубов,

Увидишь статую хранителя садов,

Внимательного к зву всевластной Афродиты:

И деревянный торс, обделанный едва,

И хмелем вьющимся венчанная глава

Кой-где еще корой смоковницы покрыты,

Под изваянием вокруг обведена

Рукою жреческой священная ограда.

А мимо, с высей скал, проносится ручей –

Под сенью лавровых и миртовых ветвей,

Под кипарисами и листвой винограда.

Кочующих дроздов весенние семьи

Вкруг изваяния давно уже запели,

И златокрылые ночные соловьи

Выводят в честь его серебряные трели.

Остановися там и к богу воззови,

И возвести, что я, с покорностью ребенка,

Молю, чтоб он меня избавил от любви,

И в жертву приношу отборного козленка.

А если от меня отклонит он беду –

На жертвенник его три жертвы я кладу:

И лучшего козла, и лучшую телицу,

И агнца лучшего, сосущего ягницу,

В овчарне скрытого до жертвенного дня.

О, если б только бог помиловал меня!

Амариллина

Перед пещерою моей Амариллины

Я буду петь, пока с утеса на утес

Товарищ за меня на горные вершины

Погонит резвых коз.

Мой добрый друг, Титир! Постереги мне стадо