Стихотворения - [9]

Но человек пришел и срезал

Его, и вот тростник запел.

Всегда безмолвный, безголосый,

Запел тростник.

   И первый звук

Затрепетал над тихим плесом.

Как будто выпорхнув из рук.

Сперва, казалось, голос птицы

Напоминал он, а потом

Все, что в живой душе таится,

Живой душой запело в нем.

Как будто все, о чем от века

Шептал тростник, и лес, и луг,

В руках искусных человека

Всей глубиной открылось вдруг.

1953

Шиповник

Осенний день. Поблекли травы.

Сырой, туманный холодок.

И вдруг нежданно у канавы

Расцвел шиповника цветок.

Как будто друг, всегда желанный,

Он в этот серый день вошел

И, озарив его, румяный,

Неукротимый, цвел и цвел.

Ему и горя было мало,

Что лето за море ушло,

Что все вокруг отпировало,

Открасовалось, отцвело.

В своем порыве одиноком

Он жаждой жизни пламенел,

И лес, притихший за дорогой,

«Не отцветай!» — ему шумел.

И лесу вторил шорох ветра

И голоса отлетных стай.

И я шептал посланцу лета:

«Не отцветай! Не отцветай!»

1953

«Глубокая полночь. И только одно…»

Глубокая полночь. И только одно

Под самою крышей не гаснет окно —

Знать, сердцу чьему-то покоя все нет.

   Не гасни, не гасни, мой свет!

В степи неоглядной далекий костер

Мерцает, и меркнет, и радует взор.

Теплом его путник продрогший согрет.

   Не гасни, не гасни, мой свет!

Все море во мраке, уснула земля,

И только чуть видный огонь корабля

Как будто земле посылает привет.

   Не гасни, не гасни, мой свет!

Высокая в небе пылает звезда —

Что ей мимолетные наши года! —

Горит миллионы беспамятных лет.

   Не гасни, не гасни, мой свет!

Вот так же и ты мне и ночью и днем

Сияешь, горишь негасимым огнем,

С тобой не страшусь я ни мрака, ни бед.

   Не гасни, не гасни, мой свет!

1953

«Опять до тебя перегоны…»

Опять до тебя перегоны,

И ветер, над крышей гудя,

Роняет на стекла вагона

Холодные слезы дождя.

Опять я шепчу твое имя,

Как в первый тот, памятный год.

Нет, нет, мы не стали чужими,

И сердце, как прежде, поет.

А если тебя я обидел

И словом своим не согрел,

Прости мне: я просто не видел.

Каким я богатством владел.

И пусть эта ночь и ненастье,

И пусть я в разлуке с тобой —

Ты стала мне светом и счастьем,

Ты стала мне жизнью самой.

1953

Рождение весны

Люблю следить весны рожденье

Не в хвойных сумрачных лесах,

Где только слабым отраженьем

Запечатлен ее размах,

Где и студеною зимою

Все тот же на ветвях наряд,

Все так же ветры в звонкой хвое

Неумолкаемо шумят.

Нет, я люблю апрельский, редкий,

Еще не прибранный лесок,

Еще безлиственные ветки,

Где животворный бродит сок.

Люблю следить, как на пригорке,

Пробив сырую целину,

Травинок первые иголки

Встают, приветствуя весну.

А притаившийся подснежник,

Едва почуяв солнцепек,

Приоткрывает зябкий, нежный,

Еще несмелый лепесток.

Люблю следить, когда, прорезав

Тугую почку, первый лист

В глубокой ясной пройме леса

Качнется, зелен и лучист.

А там пойдет за почкой почка,

За веткой ветка зеленеть,

Чтоб кружевною оторочкой

Лесную просеку одеть.

Уже, забыв зимы угрозы,

В кругу ликующих подруг,

В сережки убрались березы,

На ивняке медовый пух.

А в речке небо яркой синью

Переполняет берега.

Вот-вот черемуха раскинет

Свои пахучие снега,

Засвищут птицы, не смолкая,

Гром отзовется с вышины,

И встанет радуга, сверкая

В честь новорожденной весны.

1954

Баранчики

Нет зимы уже и в помине.

Вот баранчики расцвели.

Я не знаю, как по-латыни

Их ученые нарекли.

Так в народе их называли,

А ребята, мои друзья,

Те и книг еще не читали —

Впрочем, их не читал и я.

Снег сойдет, пообсохнет поле,

Раскудрявится ближний лес.

Мы весь день босиком на воле, —

Столько разных вокруг чудес!

Впрочем, может быть, это сами

Мы выдумывали чудеса —

И казались нам чудесами

Гром, и радуга, и роса.

И какой-нибудь первый цветик,

Что и красками небогат,

Расцветет — и лужок осветит,

И лужок — не лужок, а сад.

Мы ромашки звали — пупавки,

А щавель в лугах — столбецы.

Кто в названья их внес поправки —

Может, деды, может, отцы, —

Мы не знали. А под кустами,

По оврагам и у ручья —

Там баранчики вырастали,

Так ли я говорю, друзья?

Длинноноги и неказисты,

В желтых венчиках-бубенцах,

Вырастали в сухих и чистых

Наших лиственных лесах.

Был обычай у нас известный —

Все на вкус проверять в лесу:

Сыроежку и сок древесный,

Мед шмелиный или росу.

А баранчики расцветали —

Все мы с первых весенних дней

Стебли сочные поедали,

Будто не было их вкусней.

Так казалось, а вот, поди-ка,

В чем тут дело — не объяснить:

Ни малина, ни земляника

Не могли их потом затмить.

Видно, в мире таком безбрежном

Глубже в сердце хранишь своем

Самый первый, робкий подснежник,

Первый дождик и первый гром.

1954

Памятник Ленину

Ничто — ни музыка, ни слово,

Ни кисть, ни бронза, ни гранит —

Его, для всех времен живого,

Так никогда не сохранит,

Как с неподкупной, честной кровью

Простые смертные сердца,

Что переполнены любовью

Такой, которой нет конца.

1954

Тучка

Обильными хлынув слезами,

Как будто всей горечью, всласть,

Проплакала тучка над нами

И в синюю даль унеслась.

И снова взлетели стрекозы,

И ярче цветы зацвели.

Кто знает — о чем эти слезы?

Чье горе коснулось земли?

Но так мимолетно ненастье,

Свод неба такой голубой!..

Ведь так же когда-то от счастья

Мы плакали вместе с тобой.

1955

Цикады

Кусты бегут, как водопады,

Свергаясь с гор, со всех сторон.

О чем всю ночь поют цикады?

О чем их шелест, шепот, звон?