Стихотворения - [2]

Шрифт
Интервал

"Наш громкий призыв: победим иль умрем,

И ты, о Россия, воскресни!"

Под музыку гимнов клянемся все мы,

Венки опуская на гробы,

Что рухнет владычество гнета и тьмы,

Насилий, предательства, злобы.

И с каждою брошенной горстью земли

Клянемся все клятвой священной,

Что будем бороться, все те, кто пришли,

За благо, за братство вселенной.

Пусть выстрелы пушек призывно звенят,

И гром их пусть слышат народы,

Здесь каждый рабочий, здесь каждый солдат —

Лишь ратник всемирной свободы.

Клянемся, клянемся у трупов бойцов,

Что сменой пришли им другие…

В окопах, в огне, у точильных станков

Куется свобода России.

Сомкнемся теснее рядами колонн;

Пусть видят цари нашу силу,

И шелестом красных склоненных знамен

Овеем святую могилу.

1917

Еще от автора Александр Алексеевич Богданов
Тайга разбужена

«Родион вот уже несколько дней на заимке. Изба слажена на славу. Как художник, любовно выполнивший задуманную работу, не нарадуется он на создание рук своих: позванивает топориком, пробует, крепко ли в пазах, ковыряет ногтем конопатку, сухой олений мох…».

Бунт

«Сумрачны подернутые туманной завесой дали. Обложной дождь уже третий день поливает дорогу и поля. Холодно по-осеннему, хотя только еще начало лета. Тучи низко и быстро несутся над землей косматыми птицами. Придорожные ветлы с отяжелевшими ветвями издали круглятся, как большие черные шатры. Пусто в полях, лишь кое-где копошатся, несмотря на дождь, люди…».

Варвара

«Варвара с утра не в духе. Она сердито швыряет по раскаленной плите сковородкой, на которой жарится в подсолнечном масле нарезанная ломтиками картошка, — просыпала из бумажного картуза на пол соль — дурная примета — и, подбрасывая в топку мелкую щепу, все время вздыхает и ворчит сама с собой…».

На перепутье

«Квартирный хозяин, Павел Моисеич, прозванный за свою наружность и беспокойный нрав Пал Мосев Сутяга, Волдырий Нос, – плюгавый и вихроволосый мещанин, торговавший старьем на базаре, расхаживал по комнате, тыкал перед собой железной палочкой и отбирал у жильца все, что было можно, – даже книги…».

Перед рассветом

«Щаповаловский сход волнуется… Разгоряченные крики, наполняющие душную сборную избу, все растут и сливаются в упорный гул. Даже бородатые старики, всегда молчавшие, теперь жмутся плотной стеной к столу, протискиваются вперед плечами и локтями и с надсадой, уходя всем своим нутром в каждое слово, кричат:— Незачем выделять!.. На што ему земля?.. Все равно — пахать сам не станет, а Игошину продаст!..».

Крыга

«Никто не слышал, как в избе скрипнула дверь и вошел заиндевевший от мороза Крыга, громадный в своем недубленом коротком полушубке, сгорбившийся от постоянных забот. На обшарпанных кирпичах истопленной кизяками русской печи крепко спали ребятишки, прикрытые ветошью, на полатях, разметав голые руки по доскам, ворочалась и бредила жена Крыги – Авдотья…».