Баллада была напечатана в феврале 1898 года; имя автора на титульном листе отсутствовало, его заменили цифры С. 3. 3. — номер тюремной камеры арестанта Уайльда.
Сам Уайльд не отрицал, что ритмика произведения подсказана ему стихами выдающегося английского поэта того времени Элфреда Эдварда Хаусмена (1859–1936). Однако это ни в коей мере не принижает оригинальности произведения и его необычности для Уайльда. Определяя балладу как произведение, открыто преследующее «цели пропаганды», Уайльд в то же время говорил, что для него эти стихи являются наиболее выношенной декларацией собственного понимания правды в искусстве. Защищаясь от упреков некоторых своих приверженцев, расценивших балладу как отказ от былых эстетических принципов Уайльда, он писал: «Не уверен, что мне самому нравится то, что получилось. Но катастрофа, происходящая в жизни, всегда влечет за собой и катастрофу в искусстве». Будущее показало, однако, истинное значение такой «катастрофы». Баллада Уайльда имела громкий европейский резонанс, выразившийся и в многочисленных переводах. Из существующих русских переводов баллады отметим переводы К. Бальмонта и В. Брюсова. Примечательно парижское издание «Баллады Редингской тюрьмы» с иллюстрациями Франса Мазереля (1923).
Одновременно с «Балладой Редингской тюрьмы» стали появляться публицистические статьи Уайльда, посвященные тем же темам, — так называемые «Письма из тюрьмы». В них описаны чудовищные порядки, царящие в английских тюрьмах, а Англия названа страной, где жестокость и бесчеловечность почитаются нормой.
В письме Ф. Гаррису Уайльд признавался: «Конечно, я и сам чувствую, что поэма чрезмерно автобиографична, а ведь все доподлинное чуждо творчеству и не должно на него воздействовать, но что поделаешь, ведь это крик боли, которого я не мог сдержать…»
А. Зверев
