Стихийное бедствие - [2]

Перепрыгивая через корни и редкие камни, Ксения одновременно считала пульс. Хорошо, уже не зашкаливает за сотню ударов в минуту, как в старые добрые времена, а бьется в режиме девяноста. А если учесть, что сегодня она двигалась в более быстром темпе, чем неделю назад, сразу после возвращения в Григорьевку, то и отлично! Здесь на берегу Енисея рядом со старыми крайкомовскими дачами вознеслась «Сиротская слобода» — целый городок богатых особняков, на фоне которых добротная двухэтажная дача ее матери, бывшего председателя партийной комиссии крайкома партии Клавдии Михайловны Потехиной, смотрелась, по словам хозяйки, не иначе как хижиной дяди Тома.

На жалобы Клавдии Михайловны по поводу убогости своего жилища, которое она по привычке называла «дачей», ни Ксения, ни Катька внимания не обращали. Дочь — по причине нечастых приездов, когда особо нуждалась в отдыхе и тишине. Внучка редкие визиты бабушкиных друзей полностью компенсировала за счет собственных — громкоголосых молодых людей с непомерными амбициями и длинноногих девиц со слабым намеком на интеллект…

Задумавшись, Ксения не заметила, как тропа взлетела на вершину и затерялась среди камней, покрытых розовым ковром из цветущего чабреца. Здесь она обычно сбрасывала футболку и делала зарядку, совершенно не заботясь о том, что кто-то увидит ее обнаженной. «Сиротская слобода» спала чуть ли не до полудня, и за все время пребывания в Григорьевке Ксения так и не увидела в этот час никого из местных обитателей на тропе, которую избрала для прогулок независимо от погоды и собственного настроения.

Утренние процедуры обычно заканчивались умыванием в ручье, берущем свое начало где-то в камнях и чье журчание она слышала, пока спускалась.

Противоположная сторона увала была более пологой и менее лесистой, заросшей мелким кустарником и загроможденной плитами желтого песчаника, которые Ксения перемахивала на бегу, надеясь, что со стороны это выглядит достаточно грациозно. Профессиональная привычка постоянно видеть себя глазами других порой мешала ей наслаждаться жизнью в полной мере. Но с другой стороны, жесткий контроль за внешностью и эмоциями позволял ей чувствовать себя чуть ли не ровесницей дочери. По крайней мере, в ее майки и джинсы Ксения бы влезла без особых осложнений, не будь Катерина на добрую голову выше своей мамаши.

Хорошее настроение странным образом превращалось в отличное, и Ксения, представив на секунду физиономию руководителя своей программы, раскрутила над головой майку и, расхохотавшись, прибавила скорости. Видел бы Егор, как она мчится по склону с голой грудью и в едва заметных на загоревшем до черноты теле трусиках! Ей захотелось крикнуть во весь голос что-нибудь веселое, лихое, и она ничуть не удивилась возникшему вдруг восторгу. Просто сегодня ей приснился удивительный сон.

Она не помнила его, только чувствовала отчего-то необыкновенное счастье. Это чувство так долго не посещало ее! Видно, особых причин для визитов не наблюдалось.

Майка внезапно зацепилась за куст, и Ксения едва не растянулась на камнях, успев представить, сколько ссадин и синяков продемонстрирует в первую же ночь Егору. За три дня, оставшихся от отпуска, они только-только расцветут во всей красе.

Она с наслаждением выругалась и потянула майку на себя. Та не поддавалась, а рвануть сильнее значило оставить на шипах боярышника значительную часть своего привычного утреннего туалета.

Ругаясь, теперь уже шепотом, Ксения полезла в самую гущу кустарника и принялась осторожно снимать зацепившийся рукав футболки с десятка колючек. Об одну из них она не преминула уколоть палец и, слизнув с него крохотную капельку крови, подумала, что даже эта мелкая неприятность не способна испортить ей сегодняшнее настроение.

Но новое испытание в виде звука раздавшихся за спиной шагов заставило Ксению застыть на месте от ужаса. Человек поднимался снизу, из легкого облака тумана, нависшего над ложбиной, отделявшей увал от села. Вернее, он бежал вверх по склону, что-то насвистывая себе под нос и перепрыгивая с камня на камень, точь-в-точь как Ксения за пару минут до этого.

«О Матерь Божья! — подумала она, притягивая к себе футболку и пытаясь хоть как-то прикрыть грудь. — Кого тут носит в такую рань?»

Повернувшись спиной к тропе, она молила Бога, чтобы человек пробежал мимо, не заметив ее.

Она всегда боялась нелепых ситуаций и вовсе не желала оказаться жертвой насмешек или злорадных ухмылок.

Но человек, похоже, уже притормозил за ее спиной, и она не выдержала, оглянулась, изо всех сил презирая себя за ту робкую, почти заискивающую улыбку, которую ей так и не удалось согнать с лица — Физкульт-привет! — неожиданно для себя почти проблеяла она, но мужчина не ответил, лишь молча окинул ее равнодушным взглядом вытер висящим на шее полотенцем пот с лица и, не проронив ни слова, помчался дальше по тропе.

Ксения с остервенением дернула футболку, оставила часть рукава колючкам, остальное напялила на себя. Ее трясло от злости. И вовсе не оттого, что предстала перед незнакомцем в нелепом виде, а по тому, что впервые в жизни не увидела в мужских глазах восхищения. Хотя бы пошутил над ее растерянностью, пусть даже самым неприличным образом. Такое бы она перенесла и ответить сумела бы соответствующе! Но этот негодяй, похоже, через пару метров уже забыл о ее существовании. Иначе бы оглянулся, и не один раз, как делали все мужчины, которых она встречала в жизни, даже случайные прохожие, даже нищие в метро…