Стихи - [2]

все уже трепещущий круг,

и самое тихое слово

разносится эхом вокруг.

Поправив цепочку украдкой

и в ножнах проверив свой меч,

махни часовым за палаткой —

ведь им до рассвета не лечь.

Допей недопитое тихо

и вслушайся лежа, как прочь

скользит неразбуженным лихом

короткая летняя ночь.

Ты смежишь устало ресницы,

и волны тебя унесут

на берег восхода, где птицы

сбивают на полог росу,

где тает туман-недотрога,

звук рога над лугом летит,

и к солнцу уходит дорога,

которою нужно пройти.

[28.01.91]

СТРАЖ

Я знаю — солнечные пятна

еще не замерли в траве,

я знаю — там мне все понятно

и нет ни тучки в синеве,

там мир бескрайний и беспечный,

и все дороги — для меня,

и жизнь, и молодость там вечны,

и струны радостно звенят.

Но мой форпост далек оттуда,

и меч мой видим лишь врагам.

Я здесь стою на страже чуда,

но даже память не предам…

Ночной беде со мною биться

и злу дневному — вновь и вновь,

но им ко мне не подступиться,

покуда бьет живая кровь,

покуда пульса нить считает

мои часы, мои века,

покуда устали не знает

в чаду бензиновом рука…

А если что со мной случится

в проклятьем меченой стране,

тогда смогу я возвратиться

домой — по солнечной траве.

[11.02.91]

ЭОВИН

Как это трудно — провожать,

когда судьба мужчин зовет,

когда охрипший рог поет,

и кони двинулись вперед —

покрепче только зубы сжать.

Вслед сыну матери своей,

под звон копыт и тетивы,

под шелест молодой листвы,

вслед брату и еще — увы! —

любви непознанной своей.

И как легко, само собой

коня седлать, и влет, и вскачь,

пусть за спиною женский плач,

рвет ветер волосы и плащ —

спешить в последний смертный бой.

А после — голову держать,

как гордый конь родных степей,

и чашу горькую — допей,

и о любви своей не смей

ни петь, ни плакать, ни мечтать…

Но кто бы что ни говорил —

века прошли меж нас, как сны,

и в мире нет твоей страны,

но вновь сияет близ Луны

звездою ставший Сильмарилл…

[11.02.91]

НОЧНОЙ ЗОВ

— Позови меня, позови,

плоть тумана и свет звезды.

Позови меня, позови —

замирающий звук воды.

Пробуди меня ото сна,

меч блистает и конь храпит,

Позови меня, ведь весна

где-то землю дождем кропит.

Разорви неразрывность пут —

руки-корни, глаза-цветы…

Торопись — ведь в далекий путь

отправляешься нынче ты.

Отогрей ледяную кровь —

светом факела, глаз огнем.

Я на землю вступаю вновь,

хорошо, что с тобой вдвоем.

Горизонты скрывает мрак —

ты же слышишь далекий гром?

Позови — ведь так близок враг,

позови меня — и идем!..

— Ночь светлеет, и гаснет звук,

наполняя тревогой мир.

Тень ладьи! Я сдержу испуг,

я зову тебя, Боромир!

[11.02.91]

ОТВЕТ

Не оглянись — торопит конь,

звеня узорною уздой,

смолистых факелов огонь

парит над узкою тропой.

Не оглянись — во след тому

кто остается позади

и погружается во тьму —

не оглянись! Прощай! Иди!

Но чем ты сможешь объяснить

исчезновение мое?

И через сколько дней забыть

сумеешь прошлое былье?

Молчу. Сырая глушь разъест

привычный звук шагов моих,

и мой обшарпанный подъезд

во тьме предутренней затих.

И не уйти, не убежать

от этой серой духоты,

И снова завтра провожать —

до перекрестка, до черты,

недоуменья полный взгляд

ловить, и снова заклинать:

«Не оглянись! Нельзя назад

идти, смотреть и вспоминать!»

А дома плащ эльфийский свой

сушить у газовой плиты,

и слышать вновь назгула вой

с многоэтажной высоты.

На кухне пить холодный чай,

всех уходящих проводив,

меча коснуться невзначай,

устало руки уронив.

И боль затягивать узлом,

И снова ждать, и снова жить…

В мой мир ночами входит зло,

и мне не время уходить!

[14.02.91]

«Словно во сне летя…»

Словно во сне летя,

я все прошу остаться

там, где в сияньи дня

мне и сейчас шестнадцать…

Ветра звенящий зов —

заполночь разогнаться,

мчаться туда, где вновь

мне навсегда — шестнадцать.

[18.02.91]

ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

Уходить, так всерьез,

сколько можно — вдогонку, в оглядку…

Чтобы не было слез,

одолжи до получки тридцатку,

и бессонную ночь

пережив, как горячку в простуду,

хлопни дверью и — прочь,

не окликнут, не вспомнят Иуду.

Ну а ежели вдруг

не поверят, простят и догонят,

если преданный друг

скажет, что этот замысел понят,

оттолкни, оторви —

это памяти цепкие руки,

это бродят в крови

пробуждаясь, весенние звуки,

это солнечный свет

через красную светит палатку,

это то чего нет,

что сгорело так ярко и кратко…

Еще раз повтори

все, что слухи тебе приписали,

на себя говори —

в эту ложь не поверят едва ли.

И осина дрожит

не от ветра, а от омерзенья,

и никто не решит

за тебя, и пропало везенье.

Километры и дни

бесполезные годы разрубят…

А тридцатку верни —

ведь серебряник — это не рубль.

[23.02.91]

МИФ

Мы с тобой — земля и небо,

ливнем свитые в одно,

мы с тобою быль и небыль,

мы — Нефела и Ино.

Не деля любви и царства,

разломили, словно хлеб,

смесь доверья и коварства

Не про нас, наверно, мифы,

но един для всех закон:

белой пеною о рифы

с плачем бьется Геллеспонт.

И двуликое единство

разрывая пожалей

в рунном свете золотистом

улетающих детей.

[26.02.91]

«Окончен сон, окончен год…»

Окончен сон, окончен год,

И поздний снег слепит глаза,

И путь далек, и рог зовет,

и сокол взмыл под небеса.

Поводья тронь — ночных дорог

тебя уводит крутизна.

замшелый позади порог

и арка двери в никуда.

Ты не был здесь? Следов твоих

песок развалин не хранит,

и звук шагов давно утих,

и рук тепло вобрал гранит.

Узор забытых букв и слов

уже неясен — стертый ряд.