Стихи - [5]

вот и кувшин разбивает На семь иль шесть, Бог весть,

мертвых частей таких.

Может быть, этот цветок называется розой...

1994

ВСЕ РАВНО НЕ ПО СЕБЕ

Такие ясные глаза нас от печали и сомнений ограждают, Такие честные слова нам говорят, что не поверить мудрено, Такие громкие дела нам предстоят, такие лавры ожидают, Такая слава и хвала!.. А все равно не по себе, а все равно...

И ведь ничто не задевает самолюбия, достоинства и чести, Спокойна совесть, и ее не омрачает ни единое пятно. Все преступления давно совершены, и все блюстители на месте, И совершали их не мы... А все равно не по себе, а все равно...

Идет парад, и карнавал, и маскарад, и всенародная потеха, Горят бенгальские огни, повсюду танцы и шампанское вино. И ни малейшая опасность, ни препона, ни преграда, ни помеха Не угрожают торжеству... А все равно не по себе, а все равно...

И вот исчезла суета, и мы достигли абсолютного покоя И, позабывши обо всем, произнесли благодарение судьбе. Но поступь времени, вращение Земли, движенье звезд и все такое Не исчезает никуда, оно всегда, и нам всегда не по себе.

Над суеверьями хохочем до поры, покуда нет дурного знака, А чуть дорогу кто-нибудь перебежал, так уж и больше не смешно. И хоть не черная она, а голубая, и не кошка, а собака, А все равно не по себе, а все равно не по себе, а все равно...

1984

* * *

Вьюга замолчит. Заря окрасит шпилей сталь и камень стен дворца. Дама во дворце свечу погасит, возблагодарив за все Творца.

Тяжек переплет ея псалтыри, в золото оправлены края. Тихо во дворце, покойно в мире от смиренномудрия ея.

Двину дилижанс по той дороге, что, хотя и будучи длинна, к оному дворцу меня в итоге вывести, я думаю, должна.

Но не напоят сады округи сладостным дыханьем сумрак мой, ибо, по замолкшей судя вьюге, дело будет, видимо, зимой.

Впрочем, нужды нет, зимой ли, летом, снегом или мхом фронтон порос двери на замках, замки - с секретом... Бдительна ли стража, вот вопрос.

Ну да ничего, вовнутрь проникну, может, караул не так глазаст. Если же и нет, то хоть окликну, что-нибудь да выкрикну, Бог даст.

Выглянет она. Авось, понравлюсь. И уже ей, видимо, не спать. Даже если тотчас я отправлюсь этой же дорогою, но вспять.

О, как заблестит тогда прекрасный Взгляд ее прощальный мне вослед! Впрочем, это тоже - факт неясный. Может, заблестит, а может, нет.

Вон уже ограда, вон часовня, камень стен внушителен и нем. Только как же так? Я ей не ровня, что такое делаю? Зачем?

Скачет по пятам луна-ищейка, эхом отдается мрак тугой. Мой ли это голос? Нет, он чей-то. Я ли это еду? Нет, другой.

1992

ДОРОГА

Далеко до срока, до края далеко, Налево - дорога, направо - дорога. Чего ж ты хлопочешь, страдаешь, рыдаешь? Иди куда хочешь и делай как знаешь.

Налево - посевы, направо - дубрава. Иди себе влево, ступай себе вправо. Смотри, куда люди, и двигай туда же. Всевышний рассудит. А я пойду дальше.

А я пойду прямо, ни влево, ни вправо. Налево - все яма, направо - канава. Кати в свою яму, лети к своей Даше Крути свою драму, а я пойду дальше.

А дальше все ветры, обвалы,откосы, И снова ответы, и снова вопросы,О боли и страсти, о тьме и о свете, О горе и счастье, о жизни и смерти.

А слева и справа, в канаве и яме И деньги, и слава, и счастье горстями. Полы пахнут краской, а потолки мелом, И песня, и сказка, и женщина в белом.

Тебе меня жалко. Так мне еще жальше. Но, шатко и валко, а я пойду дальше. И зависть не гложет, и нет во мне злости, Я даже, быть может, зайду к тебе в гости.

Зайду не за делом, и мы поскучаем, И женщина в белом одарит нас чаем. Мы трубки раскурим, отведаем снеди, И всласть потолкуем о жизни и смерти.

А утром, чуть выйдешь, чуть выглянешь даже, В тумане увидишь, как я иду дальше, Походкою твердой шагаю по хляби, И весь такой гордый, и весь такой в шляпе.

А дальше все ветры, обвалы,откосы, Все глуше ответы, все выше вопросы, Все тьмою обьято... Но, Господи Боже, Ведь если не я - то кто же, то кто же?..

1985

ДРУГОЕ ОБРАЩЕНИЕ К ГЕРОЮ

Проживи, как я, хоть двести лет, хоть триста, хоть на месте сидя, хоть чертя кривые, ты в таблицы восковые

не уверуешь, как я. Мудрено читать на воске, да и мир - скорей подмостки, чем, увы, библиотека, и плевать, какого века

есть метафора сия.

Ты невзлюбишь этот темный балаган с его скоромной болтовней, с битьем предметов кухни, с блеяньем кларнетов

и жужжанием гитар, с невменяемым партером и любовником-премьером, что, на горе всем актрисам, хоть и выглядит нарциссом,

все же пахнет, как кентавр.

Ты дерзнешь, как от заразы, прочь бежать, презрев наказы, коих альфа и омега в отрицании побега,

дескать, тоже болтовня. И раскаешься тем паче в должный срок - но как иначе, я ведь брал счета к оплате, а тебе с какой же стати

быть удачливей меня?

Новым Глостером, впустую принимая за крутую гору плоское пространство, станешь ты менять гражданство

с быстротой сверхзвуковой, примеряя, как для бала, антураж какой попало, и драгунский, и шаманский, и бургундский, и шампанский,

и церковно-цирковой.

Так и вижу, как в Гранаде или в Бирме на канате ты танцуешь, горд и страшен, меж бумажных крыш и башен