Стихи - [4]

Я же про этот шторм и шквал ведать не ведал, знать не знал. Я в это время по Фонтанке в белой рубашечке гулял.

В левой руке моей была провинциалка из села. В правой руке моей фиалка благоухала и цвела.

1992

* * *

Во славу Греции твоей и всех морей вокруг Десятикрылый наш корабль мы назовем "Арго". Покинем здешние снега и поплывем на юг. Я буду править кораблем. Ты будешь петь, Марго.

По дивным песенкам твоим, которым сто веков, По древним картам тех земель, где что ни шаг, то миф, Я наконец-то изучу язык твоих богов, Его хрустальные слова и золотой мотив.

Вода, в которой, как тростник, архипелаг пророс, Блаженством нас не одарит, но не казнит зато. Она без крови горяча и солона без слез. Ей не помеха наша жизнь. Ей наша смерть - ничто.

1989

ВОСТОЧНАЯ ПЕСНЯ I

Двенадцать лун на знамени моем, И панцирь тверд, и шпага тяжела. Я рыцарь-тень, блуждающий верхом В зеленом, как заросший водоем, Краю; и мгла, лежащая кругом, Коню и мне глаза заволокла.

Я следую невидимой тропой. Прислушиваясь к небу и к густой Листве, - но вероятнее всего, Что небо мне не скажет ничего. И джунгли мне не скажут ничего.

А только зверь пробежит иногда В стороне, таясь и ступая легко, Оберегая от мелких колючих растений Давнюю рану...

Мой светлый конь отважен и крылат, Он молод - и поэтому силен. Он лучше слышит то, что говорят Стволы, и каждый новый аромат Ему, коню, понятнее стократ, Чем мне. Но я прозрачен, как и он.

Я тоже миф, хотя и не такой Стремительный, как этот молодой Скакун, еще не знающий того, Что небо нам не скажет ничего, И джунгли нам не скажут ничего.

А только птица мелькнет иногда, Улетая в дальнюю темную глушь Той самой чащи, куда, Сколь б я ни скитался Вряд ли доеду...

А в той глуши, веками невредим, Стоит шалаш - бессонное жилье. Там дева-тень, прозрачная как дым, Ночей не спит под кровом травяным. И влажный ветер с деревом сухим Поют над обиталищем ее.

Она не спит. И дерево скрипит Все жалобней, пока она не спит И плачет - вероятно, оттого, Что небо ей не скажет ничего. И джунгли ей не скажут ничего.

А только гром подпоет иногда Тем двоим над крышей ее, Обещая всему континенту Большие дожди в феврале И жаркое лето...

1990

ВОСТОЧНАЯ ПЕСНЯ II

Слушай, мальчик: нелегко мне, Стерлись имена и сроки, Я не помню О Востоке.

Гаснет разум, уплывая Легкой лодкой в сон полночный, Забывая Край восточный.

Пестрые картины меркнут, Словно под вуалью одноцветной. Яркие виденья ныне Редко озаряют ночь мою...

Вот - рабыня в тронном зале. Как ее, не помню, звали? Зульфия ли? Леила ли?

Вот - дворцовый маг-алхимик. Что он из кувшина вытряс? Желтый финик? Красный цитрус?

Вот - звезда на чьем-то платье, Вот - на серебре фазан двухвостый... Губы дикаря на троне... Капли чьей-то крови на клинке...

Слушай, мальчик, слушай нежно: Ты не обделен Судьбою, Даль безбрежна Пред тобою.

Я в дорогу дам тебе лишь Карту на пергамской коже. Ты успеешь. Ты моложе.

Съезди, разыщи в природе Странный этот "ост", обратный "весту"; Выпей золотого неба, Голубого дыма пригуби.

Всякий путник там познает То, что испокон доныне Подобает Знать мужчине.

Там оценишь горечь праха, Ревность друга, милость шаха... Милость шаха Яд и плаха...

Там и только там мыслитель Волен наяву постигнуть Вечность. Ибо не умрет вовеки То, что не рождалось никогда.

Мы увянем, нас остудит Время - и возьмет могила; Там же будет Все как было.

В зале тронном ты заметишь Цитрус в колдовском кувшине, Там же встретишь Тень рабыни.

Там звезда тебе навстречу Вспыхнет, и фазан на блюде каркнет, Губы дикаря скривятся, Кровь с железа наземь упадет...

1990

* * *

Восходя дорогой горной Прямо к бездне голубой, Не печалься, брат мой гордый Будет нам еще с тобой И парча ковров ценнейших, И невиданный фарфор, И красавиц августейших Неожиданный фавор. Не раздавят нас, ей-Богу, Ни чужбина, ни нужда. Будет нам всего помногу. А не будет - не беда.

И когда недуг сердечный Вдруг сожмет тебя в горсти, Не печалься, друг мой вечный Твой корабль уже в пути. Не зазря ломал ты крылья, Не напрасно ты страдал, И бесился от бессилья, И от холода рыдал. Потеряешь счет пожиткам, Предсказаньям вопреки. Будет нам всего с избытком. А не будет - пустяки.

И покуда шепот струнный Все зовет куда-то вдаль, Дольше срока, принц мой юный, Не продлится твой февраль. Вспыхнет утро, грянут грозы, Льды сойдут, снега сойдут, И твои ночные слезы Дневным садом прорастут. Будь что будет, знай, не медли, Путь не близок, в добрый час!.. Там посмотрим - будет, нет ли... Не печалься, будет с нас.

1986

* * *

Вряд ли собой хороша, но скромна и нарядна, Вряд ли вполне молода, но о том не речем, Где-то в предместье она

так и живет, вероятно, Чем занята - Бог весть,

может, совсем ничем.

Может быть, к зеркалу профиль приблизив негордый, Локон непышный на разные крутит лады, Или цветок чуть живой

ставит в кувшин узкогорлый, В озере только что

свежей набрав воды.

Может быть, этот цветок называется розой, Может быть, он ей подарен неделю тому Рослым красавцем таким,

с белой такой папиросой, Близ городских ворот,

Бог весть за что, к чему...

...Все ни к чему, никогда, никаких не бывает Рослых, с цветами красавцев у врат городских. Ну вот и плачет она,