Стихи - [2]

Усталая вода сияет тускло.

Она устала быть самой собой,

Но предстоит еще утратить чувства,

Но предстоит еще заледенеть

И уж не петь, а, как броня, звенеть.

Ну а покуда — в мире тишина.

Торчат кустов безлиственные прутья.

Распутица кончается. Распутья

Подмерзли. Но земля еще черна.

Вот-вот повалит первый снег.

1964

" Не торопи пережитого, "

Не торопи пережитого,

Утаивай его от глаз.

Для посторонних глухо слово

И утомителен рассказ.

А ежели назреет очень

И сдерживаться тяжело,

Скажи, как будто между прочим

И не с тобой произошло.

А ночью слушай — дождь лопочет

Под водосточною трубой.

И, как безумная, хохочет

И плачет память над тобой.

" Город ночью прост и вечен, "

Город ночью прост и вечен,

Светит трепетный неон.

Где-то над Замоскворечьем

Низкий месяц наклонен.

Где-то новые районы,

Непочатые снега.

Там лишь месяц наклоненный

И не видно ни следа,

Ни прохожих. Спит столица,

В снег уткнувшись головой,

Окольцована, как птица,

Автострадой кольцевой.

БЕЛЫЕ СТИХИ (Рембо в Париже)

Рано утром приходят в скверы

Одинокие злые старухи,

И скучающие рантьеры

На скамейках читают газеты.

Здесь тепло, розовато, влажно,

Город заспан, как детские щеки.

На кирпично-красных площадках

Бьют пожарные струи фонтанов,

И подстриженные газоны

Размалеваны тенью и солнцем.

В это утро по главной дорожке

Шел веселый и рыжий парень

В желтовато-зеленой ковбойке.

А за парнем шагала лошадь.

Эта лошадь была прекрасна,

Как бывает прекрасна лошадь —

Лошадь розовая и голубая,

Как дессу незамужней дамы,

Шея — словно рука балерины,

Уши — словно чуткие листья,

Ноздри — словно из серой замши,

И глаза азиатской рабыни.

Парень шел и у всех газировщиц

Покупал воду с сиропом,

А его белоснежная лошадь

Наблюдала, как на стакане

Оседает озон с сиропом.

Но, наверно, ей надоело

Наблюдать за веселым парнем,

И она отошла к газону

И, ступив копытом на клумбу,

Стала кушать цветы и листья,

Выбирая, какие получше.

— Кыш! — воскликнули все рантьеры.

— Брысь! — вскричали злые старухи. —

Что такое — шляется лошадь,

Нарушая общий порядок! —

Лошадь им ничего не сказала,

Поглядела долго и грустно

И последовала за парнем.

Вот и все — ничего не случилось,

Просто шел по улице парень,

Пил повсюду воду с сиропом,

А за парнем шагала лошадь…

Это странное стихотворенье

Посвящается нам с тобою.

Мы с тобой в чудеса не верим,

Оттого их у нас не бывает…

1958

" Мы не меняемся совсем. "

И.К.

Мы не меняемся совсем.

Мы те же, что и в детстве раннем.

Мы лишь живем. И только тем

Кору грубеющую раним.

Живем взахлеб, живем вовсю,

Не зная, где поставим точку.

И все хоронимся в свою

Ветшающую оболочку.

" Как я живу? Без ожиданий. "

Как я живу? Без ожиданий.

В себе накапливая речь.

А между тем на крыши зданий

Ребристый снег успел прилечь.

И мы, как пчелы трудовые,

Питаем сонную детву,

Осуществленный день России

Не мысля видеть наяву.

" Я недругов своих прощаю "

Я недругов своих прощаю

И даже иногда жалею.

А спорить с ними не желаю,

Поскольку в споре одолею.

Но мне не надо одолеть их,

Мои победы не крылаты.

Ведь будем в дальних тех столетьях

Они и я не виноваты.

Они и мы не виноваты,

Так говорят большие дни.

И потому условны даты,

И правы мы или они…

" Мне выпало счастье быть русским поэтом "

Мне выпало счастье быть русским поэтом.

Мне выпала честь прикасаться к победам.

Мне выпало горе родиться в двадцатом,

В проклятом году и в столетье проклятом.

Мне выпало все. И при этом я выпал,

Как пьяный из фуры, в походе великом.

Как валенок мерзлый, валяюсь в кювете.

Добро на Руси ничего не имети.

" Да, мне повезло в этом мире "

Да, мне повезло в этом мире

Прийти и обняться с людьми

И быть тамадою на пире

Ума, благородства, любви.

А злобы и хитросплетений

Почти что и не замечать.

И только высоких мгновений

На жизни увидеть печать.

" Все реже думаю о том, "

Все реже думаю о том,

Кому понравлюсь, как понравлюсь.

Все чаще думаю о том,

Куда пойду, куда направлюсь.

Пусть те, кто каменно-тверды,

Своим всезнанием гордятся.

Стою. Потеряны следы.

Куда пойти? Куда податься?

Где путь меж добротой и злобой?

И где граничат свет и тьма?

И где он, этот мир особый

Успокоенья и ума?

Когда обманчивая внешность

Обескураживает всех,

Где эти мужество и нежность,

Вернейшие из наших вех?

И нет священной злобы, нет,

Не может быть священной злобы.

Зачем, губительный стилет,

Тебе уподобляют слово!

Кто прикасается к словам,

Не должен прикасаться к стали.

На верность добрым божествам

Не надо клясться на кинжале!

Отдай кинжал тому, кто слаб,

Чье слово лживо или слабо.

У нас иной и лад, и склад.

И все. И большего не надо.

" И всех, кого любил, "

И всех, кого любил,

Я разлюбить уже не в силах!

А легкая любовь

Вдруг тяжелеет

И опускается на дно.

И там, на дне души, загустевает,

Как в погребе зарытое вино.

Не смей, не смей из глуби доставать

Все то, что там скопилось и окрепло!

Пускай хранится глухо, немо, слепо,

Пускай! А если вырвется из склепа,

Я предпочел бы не существовать,

Не быть…

ПРОЩАНИЕ

Убившему себя рукой

Своею собственной, тоской

Своею собственной — покой

                И мир навеки!

Однажды он ушел от нас,

Тогда и свет его погас.

Но навсегда на этот раз

                Сомкнулись веки.

Не веря в праведность судьи,

Он предпочел без похвальбы

Жестокость собственной судьбы,

                Свою усталость.

Он думал, что свое унес,